Брачный сезон

— Не боись, Марьяха, доедем без шуму и пыли. — И всю оставшуюся дорогу он, как настоящий мужчина, не подавал вида, что его что-то беспокоит, а, напротив, весело балагурил, рассказывал анекдоты — короче, пытался отвлечь нас от черных мыслей.

Я же тем не менее всю дорогу нервно посматривала в зеркало заднего вида, боясь обнаружить там синий «БМВ».

А Фира, который еще совсем недавно был абсолютно спокоен, теперь, заразившись моей нервозностью, как летчик-истребитель во время Второй мировой войны, каждые тридцать секунд оборачивался назад.

Однако, как ни странно, но до Октябрьского мы добрались без осложнений и, что особо радовало, без преследований. При въезде в город мы действовали по уже отработанной схеме: машину поставили на стоянку, узнали, где находится музей, и отправились на его поиски. В Октябрьском это оказался не краеведческий, а аж историко-литературный музей.

Купив билеты и пройдя в первый зал, мы, не теряя времени на осмотр экспонатов, сразу же запустили Фиру в разведку. Поскольку в Каменском музее он проявил себя с наилучшей стороны, было решено использовать его таланты на всю катушку.

Фира «расправил перья», то бишь распушил остатки своих локонов и, подкатив к сидевшей у входа в зал бабульке, завел с ней пространный разговор. А мы тем временем отошли в сторонку и, изображая любознательность, склонились над выставочной витриной.

Краем глаза я следила за Фирой и его действиями. Минут через пять старик раскланялся с дежурной бабушкой и проследовал в другой зал. Мы поторопились за ним.

— Ну, узнал про Воронцовку? — шепотом спросила я.

— Нет... — Фира с опаской посмотрел по сторонам. — Бабка ничего не знает, направила к искусствоведам.

— А где они?

— Где-то по лестнице вниз и налево.

— Вон лестница, — показала я и первой пошла вперед.

Мы спустились в полуподвал и остановились перед двумя окрашенными серой масляной краской дверями. Ни на одной из них не было никакой таблички, и поэтому, где сидят искусствоведы, оставалось только гадать.

— Марьяша, — Димка сунул мне в руки атлас, — думаю, что к искусствоведам лучше пойти тебе.

— Это почему же? — возмутился Фира. — Я же первый начал, — и его лысина стремительно начала розоветь.

— Не жадничай, старик, — похлопал его по спине Димка, — поделись лаврами с молодым поколением, а то получается, что ты один у нас молодец, а мы так... случайно забежали.

— Чем делиться? — не понял Фира.

— Тише вы, уймитесь, — прошипела я, — уже стучусь.

Я приоткрыла первую попавшуюся дверь и заглянула внутрь. Практически у самого входа за письменным столом сидела весьма дородная и немолодая женщина.

«Наверно, нелегко ей впихиваться на свое рабочее место, — подумала я. — Кабинетик-то — два метра в ширину, полтора в длину, честное слово. Не кабинет, а мыльница».

— Здравствуйте, — пропела дама неожиданно красивым, мелодичным голосом. — Чем могу вам помочь?

«Надо же, — поразилась я, — у такой малопривлекательной тетки — совершенно потрясающий голос. Кстати сказать, красивый голос встречается даже реже, чем красивые глаза, например».

Пока я про все про это думала, искусствоведша вопросительно смотрела на меня и вежливо ждала.

Наконец, очнувшись от некстати пришедших мыслей, я поздоровалась и начала лепить свою легенду. Хочу, мол, найти могилы предков. Знаю только, что деревня в прошлом называлась Воронцовка, но на карте такого места нет. Может, ее переименовали?.. и так далее, и тому подобное...

Дама дружелюбно выслушала мою лепнину и, немного подумав, попросила достать из книжного шкафа синюю папку.

— Вторую слева, пожалуйста. — Сама она к шкафу подойти не могла, поскольку я перекрыла ей весь проход.

Непонятно, как она вообще здесь что-либо достает. Для того, чтобы дотянуться до верхней полки и стянуть тяжеленную папку, мне понадобились не только весь мой рост, но и спортивная подготовка. Поскольку шкаф был очень высокий и никакого стула или стремянки в кабинетике не наблюдалось, я была вынуждена встать коленом на искусствоведшин стол и, уцепившись одной рукой за дверной косяк, другой выцарапывать толстенную папку. Когда я стянула ее наконец с полки и осторожно положила на стол перед искусствоведшей, та порылась немного в подшитых бумагах и... попросила достать еще одну, но уже крайнюю справа.

«Недешево обойдутся Димке мои мытарства», — подумала я и снова полезла на письменный стол.

Полистав бумаги во второй папке и сверив какие-то данные с документами из первой, моя искусствоведша радостно объявила:

— Вы абсолютно правы, деревня Воронцовка в 1921 году была переименована в Красную Коммуну, а в 1965 году ей был присвоен статус села и дано новое название — Первомайское.

«Ну, кто бы сомневался, — подумала я. — Но на кой черт Красную Коммуну переименовывать в Первомайское? Непостижима логика местных администраторов».

— И где же это Первомайское? — полюбопытствовала я.

— А сейчас на карте посмотрим. — Милая искусствоведша рыпнулась было к карте, висевшей на стене, но с первого раза в щель между столом и шкафом не пролезла, отчего сильно сконфузилась и покраснела.

— Тесно здесь, — оправдывалась она.