Брачный сезон

Вторая попытка оказалась более удачной, и через минуту мы уже дружно водили пальцами по карте, отыскивая село Первомайское.

— Вот оно, — наконец сказала дама, указывая на точку в правом нижнем углу, — село Первомайское.

— Скажите, пожалуйста, а это действительно бывшая Воронцовка? — засомневалась я. — Больно уж затертое имечко — Первомайское. Наверно, в каждом районе есть село или поселок с таким названием.

— Что верно, то верно, — рассмеялась толстуха, и смех ее прозвенел серебряными колокольчиками. Я тоже невольно заулыбалась. Удивительно, как получалось у этой некрасивой и толстой тетки быть такой обаятельной и даже привлекательной.

— Не беспокойтесь, — искусствоведша начала пробираться обратным путем на свое рабочее место, — в нашем районе это единственное Первомайское.

Я заглянула в атлас, который сунул мне Димка, и действительно, населенный пункт с таким названием здесь значился. Теперь оставалось только узнать, как туда добраться. Проселочные дороги, обозначенные на карте, порой весьма отдаленно напоминают реалии. Не заблудиться бы на ночь глядя.

— А не подскажете, как лучше добраться до села? — спросила я.

Искусствоведша удивленно вскинула на меня глаза.

— Да куда же вы на ночь глядя, да к тому же на кладбище?

Я-то, честно говоря, и забыла, что интересовалась могилами предков.

— Переночуйте в гостинице, а завтра с утра отправитесь на поиски могил.

— Ну, до ночи еще далеко, да и не одна я. Со мной муж и еще один родственник, — соврала я.

Искусствоведша с сомнением покачала головой.

— Ну, все равно лучше бы с утра, но если не боитесь... Сейчас, как из музея выйдете, — она стала показывать в окно, куда нам нужно направляться, — пройдите чуть вперед и направо, там дорога... Кстати, вы на машине?

Я утвердительно кивнула.

— Доедете по этой дороге до больницы — серое такое трехэтажное здание, повернете еще раз направо и выедете на дорогу, ведущую на Кисловку. — Толстуха опять вылезла со своего рабочего места и показала мне эту дорогу на карте. — Вот смотрите, проедете мост и сразу налево, а там рукой подать до Первомайского.

Я сделала пометки в своем атласе.

— Вот спасибо вам преогромное, — я начала расшаркиваться и даже пожала милой тетке руку. — Вы меня просто выручили. А то неизвестно, где деревню искать. Все названия попеременили непонятно зачем. А вы — действительно знаток своего края в полном смысле слова. Спасибо вам еще раз. — Я стала пробираться сквозь щель между столом и толстухой и уперлась взглядом в фотографию, висевшую на торце шкафа.

— А это, наверно, весь ваш коллектив? — спросила я, указывая на снимок.

— Да, — искусствоведша подошла ближе, — это мы сфотографировались на память. Провожали бывшего директора, вот он в центре сидит.

— На пенсию, что ли, провожали? — удивилась я. — Так он же вроде еще не старый.

— Нет, не на пенсию он ушел, — вздохнула толстуха, — а бежал, можно сказать, от позора. А какой замечательный был человек и директор хороший.

— А что же случилось? — из вежливости поинтересовалась я.

Женщина снова вздохнула и как-то грустно посмотрела в окно. Видно, для нее бывший директор был не просто замечательным человеком. Здесь было что-то большее...

— Да знаете ли, — продолжила она, — пропало у нас несколько ценных книг. Да что я говорю, для нас они были просто бесценными — редкость необыкновенная. И все говорило за то, что это Мишкиных рук дело. Михаил — это сын нашего директора, — пояснила искусствоведша, хотя и незаконнорожденный. У них даже фамилии были разные. Раньше-то Мишка с матерью жил, а как мать-то умерла, Михаил переехал жить к отцу. А парень он был уж очень неспокойный, все время впутывался в какие-то неприятности: то витрину магазина разбил — попал в милицию, то драку в парке устроил — попал в милицию. А потом у нас пропали книги. Директор ходил чернее тучи, говорил, что если сына арестуют, то он всю вину возьмет на себя, не допустит, чтобы у того смолоду была жизнь исковеркана. Его тут все очень уважали и жалели, ну, и спустили историю с книгами на тормозах. Но он от позора все равно решил уехать. «Не смогу, — говорит, — теперь людям в глаза смотреть». И уехал. Кстати, вспомнила, родом-то он был как раз из Первомайского. Надо же, какое совпадение... А теперь вот я директор... — Дама замолчала и опять задумалась о чем-то о своем.

Мне было неловко прерывать ее воспоминания, но я спиной чувствовала, как за дверью Димка с Фирой от нетерпения бьют копытами. Поэтому, глупо улыбаясь, я медленно начала пятиться к двери, хотя пятиться, собственно, было некуда.

— Спасибо вам большое, — еще раз поблагодарила я директоршу. — Вы мне очень помогли.

— Ну, что вы, что вы... — Она оторвала взгляд от окна, — удачи вам и всего самого доброго.

— До свидания, еще раз спасибо. — Улыбаясь и кланяясь, как китайский болванчик, я задом выскользнула из кабинета.

Прямо у двери в коридоре на меня накинулись, как две шипящие змеи, Фира и Димка.

— Ты поняла, о чем говорила тетка? — шипел Димка. — Это же Мишаня!

— А директор их бывший на кого похож? — не отставал от сотоварища Фира.

Я обалдело уставилась на них.