Брачный сезон

Довольная своей работой, я отошла к забору, чтобы взглянуть на результаты своего труда. Никакой машины в тупичке не наблюдалось — просто куча мусора и не более того. Вот такой вот эффект. Подхватив с земли свою сумку, я побежала за Димкой и Фирой.

На пороге дома нас встретил невысокий сухонький мужичок, абсолютно седой, но с неожиданно черными кустистыми бровями.

— Рад гостям, очень рад, —улыбался он, — давайте знакомиться. Меня зовут Андрей Петрович, можно — просто Петрович.

— Марьяна, — протянула я руку.

Старик удивленно вскинул брови.

— Не местные, что ли? — Он присмотрелся ко мне повнимательнее. — Имя вроде не русское.

— Вообще-то меня Марианной зовут, — пояснила я, — но все домашние зовут меня Марьяна или Марьяша.

— Марьяша? Это мне нравится. Можно, я буду вас так называть?

Я с улыбкой кивнула.

— Ферапонт Семенович, — чинно представился Фира и обменялся с хозяином рукопожатиями. Прямо как на светском рауте, честное слово.

Как бы мне теперь Фиру Фирой не назвать. Вот Димка — олух царя небесного. Зачем надо было врать про жену и тестя? Мог бы просто сказать, что приехал с родственниками. Что мне теперь Фиру «папой», что ли, называть?

Хозяин между тем суетился вокруг накрытого к ужину стола.

— Вы хоть и поздно приехали, — он побежал в кухню за занавеску, — но предлагаю все же перекусить. Поди, проголодались с дороги-то?

Что касается меня, то я бы предпочла сразу отправиться спать. Все-таки целый день за рулем — устала страшно. Но гостеприимного хозяина надо было уважить, тем более что к нашему прибытию он явно готовился. Я предложила свою помощь на кухне, а неутомимый Фира, пошуршав пакетами, начал метать на стол привезенные нами продукты. Надо отдать Фире должное, он и здесь проявил свою кипучую энергию, и через мгновение на столе появились копченая колбаса, сыр, шпроты, кальмары, помидоры, огурцы и так далее.

Андрей Петрович со своей стороны присовокупил к ужину жареную картошку и соленые огурцы собственного засола.

Осмотрев сервировку стола и решив, что чего-то не хватает, Фира достал из своей бездонной сумочки бутылку горилки с перцем.

Хозяин, увидев бутылку, взглянул на Фиру и улыбнулся.

— То-то я слышу говор у вас не чисто русский. Вы с Украины?

— Та шо вы, батьку, какий же я не русский. Чистый москаль. Нешто ж вы не бачите?

Хозяин рассмеялся.

— Люблю веселых людей, — сказал он. — Ну, прошу к столу.

— Вообще-то я поляк, — неожиданно объявил Фира, усаживаясь на лавку, — и крестили меня в костеле не Ферапонтом, а Фердинандом.

Вот заливает старый.

— Так, кажется, лошадь у кого-то звали, — невинно заметил Димка и начал накладывать себе картошку.

— Что?! — Фира от возмущения выкатил глазки. — Невежество — это черта времени, — надменно произнес он. — А лошадь ту, чтоб ты знал, звали Россинантом.

— Ах, извини, извини, — засокрушался Димон, — ошибочка вышла.

Петрович смеялся до слез, и было видно, что гости ему нравятся. Он с удовольствием пил вместе со всеми горилку и закусывал копченой колбасой, мы же налегали на жареную картошку с солеными огурцами.

После третьей рюмки Фира завел с Петровичем пространный разговор о преимуществе озимых над яровыми или что-то в этом духе.

Я же, осоловев от еды, поняла, что, если сейчас же куда-нибудь не лягу, то усну прямо за столом. Спасибо хозяину, он это заметил и предложил пойти прилечь в соседнюю комнату.

В крошечной спальне у стены стояла железная кровать, покрытая лоскутным одеялом, а рядом с ней пристроилось старинное кресло с высокой резной спинкой. На полу лежал самовязаный коврик. «Очень мило», — подумала я и, скинув джинсы, не прилегла, а просто упала на пуховую перину.

Уже засыпая, я натянула на себя цветастое одеяло и окончательно провалилась в глубокий сон.

Мне снились блины со сметаной — целая гора блинов.

«К чему снятся блины? — соображала я, проснувшись. — А, понятно... на кухне пекутся блины — вот и причина моего сна. Как же хорошо мне спалось, даже лучше, чем на собственной даче. Все-таки, что правда, то правда — чем дальше от Москвы, тем воздух чище. Может, действительно остаться здесь на недельку? Кстати, а где, интересно, Димка спал? Не похоже, чтобы в этой комнате».

Я полежала еще немного, наслаждаясь мягкостью перины и любуясь нехитрым убранством комнаты. Цветастый коврик, ситцевые занавески на окне, а в углу под потолком икона, и лампадка горит. В ногах что-то заворочалось, и из-под одеяла высунулась рыжая кошачья морда. Вот это да... Здоровенный толстый котяра прошелся по мне, как по паркету, и скрылся за занавеской.

Надо сказать, что спаленка моя была отделена от горницы печкой да буфетом, а вместо двери просто висела занавеска. Поэтому я слышала все, что происходило в доме. Фира пек блины, Андрей Петрович возился в сенях с самоваром, а Димка, судя по ударам топора, доносившимся с улицы, колол дрова. Одна я бездельничала.

— Стыдно, девушка, стыдно, — сказала я сама себе и спрыгнула с кровати.

В углу у окна я обнаружила свою сумку — какой-то добрый человек позаботился обо мне. Достав чистую футболку, я быстро оделась и, прихватив зубную щетку и полотенце, отправилась умываться.