Брачный сезон

— Доброе утро, красавица, — приветствовал меня хозяин дома. — Как спалось?

-— Просто божественно.

— А и немудрено. — Петрович поставил на стол горшочек со сметаной и трехлитровую банку молока. — Место здесь божественное — церковь рядом стояла.

— Стояла?.. А сейчас что же... ее нет?

— Одни руины остались, но скоро будут восстанавливать, вернее, уже начали разбирать завалы.

Я облегченно вздохнула и спросила, где можно умыться.

— А вон рукомойник за занавеской. — Хозяин указал в сторону кухни. — А если желаете, можно и во дворе.

— Я лучше во дворе, спасибо.

Возле дома у крыльца Димка самозабвенно махал топором.

— Привет, Димон. Как спалось?

— Отлично! — Димка поставил перед собой новое полено и прицелился на него топором. — Мы с Фирой на сеновале ночевали. Дух от сена просто наркотический, я тебе скажу. А внизу на насесте куры переговариваются... Красота! Правда, петух утром достал — орет и орет. Его же не выключишь, как будильник.

Я засмеялась и пошла умываться. Пока чистила зубы, рассматривала двор, сад, хозяйственные постройки. Все было в запустении. Но в огороде наблюдался полный порядок — видно, о пропитании Петрович заботился. Молодец, хозяйственный мужик. Умывшись, я снова вернулась к Димке.

— Как вчера посидели? — спросила я. — Удалось что-нибудь разузнать?

— Да. Хозяин наш, Андрей Петрович — точно внук того самого отца Кирилла, у которого скрывались дедушка Митя с сестрой. — Димка отложил топор и принялся складывать наколотые дрова в поленницу.

— Он что-нибудь про это рассказывал?

— Нет, он про те времена мало что знает. Деда своего, ну, отца Кирилла, он и не видел никогда. А отец, Петр Кириллович, в те стародавние времена еще мальцом был, мало что соображал. Но вот что интересно... — Димка понизил голос почти до шепота. — Хозяин наш, Андрей Петрович, рассказал, что жил у них в деревне мужик один — Притыкин Алексей. Так вот бабы судачили, что мать его, Варвара, родила Лешку от барина Алексея Николаевича, от моего прадеда, значит. Алексей этот после войны в деревню вернулся с молодой женой. Сынишка у них здесь родился, а года через два подались они все в город, и старуху-мать с собой прихватили. С тех пор о них никто ничего не слышал.

— Вот! — даже обрадовалась я. — Выходит, у тебя есть родственник, он же конкурент. Я же говорила, что кто-то покушается на твое наследство! А ты не верил!

— Да какое наследство, что ты, ей-Богу? Ни о каком наследстве речь вообще не идет. К тому же о существовании Мари Бессьер я сам узнал только недавно.

— Димыч, ты до недавнего времени и про кулон ничего не знал. Что с тебя взять? А кто-то другой, пооборотистей тебя, может, много еще чего знает, о чем ты и не догадываешься. Короче говоря, не спорь, а лучше скажи: ты про захоронку у хозяина не спрашивал?

Димка покосился на окна дома и, снова понизив голос, тихо произнес:

— Вообще-то пока не спрашивал, мы же вроде отдыхающими прикинулись. Давай-ка не будем торопить события и посмотрим по обстоятельствам.

Хозяйственный Фира сновал между кухней и горницей, поднося все новые и новые блины, которые и так уже высились в центре стола аппетитным столбиком.

К блинам наш хозяин подал сметану и варенье, а Фира выставил баночку красной икры, ради которой, очевидно, и затевалась вся эта утренняя канитель.

— Эффектно, Фира, ничего не скажешь, — похвалил Димка и, ухватив верхний блин, засунул его себе в рот.

— Как-как вы сказали... Фира? — удивился Андрей Петрович и уставился на Димона.

Я тоже посмотрела на него с осуждением: уж коли памяти нет, нечего было врать про тестя.

— Как странно вы тестя называете... — Петрович переводил взгляд с Фиры на Димку и обратно. Последний прикусил язык и не нашелся, что ответить.

— Это я так в детстве называла Ферапонта Семеновича, когда еще плохо говорила, — пришла я на помощь другу, — а теперь все родственники его называют Фирой.

— Погодите, погодите, что-то я совсем запутался, — сказал хозяин. — Вы сейчас отца назвали по имени отчеству, а вчера Дмитрий сказал, что приехал с женой и тестем. Или я что-то не так понял?

Теперь настал мой черед молча хлопать глазами.

— Хватит уже меня обсуждать. — Фира в фартуке и с полотенцем на плече вышел из-за занавески и потребовал, чтобы все сели наконец за стол. — Я с утра у сковородки стою, и никакого почтения к моим стараниям, — ругался он. — А я, между прочим, порадовать вас хотел. — Фира положил кусок масла на самый верхний блин, и оно тут же начало таять. — А ты, Петрович, не волнуйся, все у тебя с головой нормально, ничего ты не напутал, просто мы так прикалываемся.

— Что делаете? — не понял Петрович.

— Эх, Петрович, отстал ты от жизни, неси лучше самовар. — Судя по фамильярности, с какой Фира разговаривал с нашим хозяином, выпечка блинов их сильно сблизила.

Самовар принес и поставил на стол Димка, а Фира принялся накладывать всем на тарелки блины, икру и масло.

— Очень вкусно, — сказала я, проглотив первый кусок.

— Просто восхитительно! — восторгался Петрович. — Пища богов! Ой, Господи, прости меня, грешного, что поминаю имя твое всуе.