Брачный сезон в Уинчестере

Симпатичная зеленая беседка, газон, затенённый свисающими ветвями деревьев возле садового ручья, нежные руки Патриции, подбирающей букет для стола — туберозу, флердоранж и золотистую лилию, — неизменно учитывающий расцветку чайного сервиза, — всё пленяло, кружило голову, сводило с ума. Шелдон замечал в ней не только строгий и изысканный вкус, но и безупречное совершенство ведения беседы, оценив её способность поддерживать живой разговор с друзьями и гостями.

Возможно, впрочем, что особо ценить ум и достоинства мисс Монтгомери виконта Шелдона заставляли Грэхемы. Гэмфри, обременительный, напыщенный, надоедливый, твердящий об одном и том же, занимающий большую часть беседы, совершенно не соотносящий количество собственных мыслей с количеством слов, был просто занудой. Для всех разумных существ существует одна тема безоговорочно запретная, а именно — болезни и расстройства. Выспались ли вы или нет, случилась ли у вас мигрень или радикулит, проказа или удар молнии, помилуйте, зачем же осквернять чаепитие своими жалобами?

Но миссис Грэхем была ещё хуже. Имея чрезмерный интерес к делам своих ближних, невероятно сложно не опуститься до злословия, и её вечные толки о доходах, ссорах и одежде соседок были утомительны и оставляли вкус горечи во рту.

Отдыхал Раймонд, только глядя на мисс Пэт, беседуя с ней и принимая из её рук самые вкусные и изысканные сэндвичи — разумеется, с огурцом и кресс-салатом. Делала она их просто из хлеба с маслом и слоя аккуратно порезанных слегка подсоленных зеленых овощей, но Шелдон готов был поклясться, что ничего вкуснее в жизни не ел.

Сама Патриция не замечала его чувств, — воспитанная в смирении и понимании своего положения, она давно поняла, что притязания любого рода и на что угодно — источник боли. После смерти Хелен Пэт замкнулась в себе, и единственным удовольствием для неё были вечерние часы, которые она неизменно проводила в своей комнате с книгой. Этого счастья её не мог лишить никто. Пэт радовалась улучшению здоровья мистера Грэхема — с одной стороны, это оставляло ей больше времени для себя, а, с другой стороны, пока он — хозяин в доме, будущее казалось ей достаточно определенным. Патриция легко представляла себе, как после его женитьбы будет воспитывать и обучать его детей, учить их французскому и игре на фортепиано, а вечерние часы проводить с книгой у любимого камина. В этой рисуемой её воображением картине Пэт не видела ничего отталкивающего. Но вскоре, каким бы глубоким не было осознание разделяющей их пропасти, Пэт всё же вынуждена была заметить, что виконт Шелдон в какой-то мере… ищет её общества.

Человек начинается с горя. И она, как и все те, кого ранние жизненные невзгоды заставили увидеть мир таким, каким он является, а не кажется, была умна и понимала многое. Патриция видела, что ни беседы с мисс Грэхем, ни посещения Гэмфри на самом деле не интересуют Раймонда. Он держался непринужденно, но мисс Монтгомери чувствовала, что Шелдон скучает и томится с её родственниками. Но постоянные визиты продолжались, и Пэт отметила, что, когда виконт обращается к ней — от его непринужденности не остается и следа: Шелдон становился скованным, без всякой причины краснел и смущался. Однако он, и это Пэт тоже отметила, был сострадателен и милосерден, щедр и ненавязчив. Она не могла не уважать его. Но даже на миг задумываясь о его внимании к ней, Пэт качала головой. Она знала законы мира, в котором жила. И знала своё место. Сказку о Синдерелле Патриция Монтгомери тоже знала, прекрасно понимая, что это — сказка.

* * *

На пикнике, устроенном Лавертонами, Раймонду посчастливилось почти час пробыть с Пэт почти наедине, катать её на лодке по озеру. С утра собирался дождь, почти никто из девиц не приехал, но миссис Грэхем и Патриция прибыли — впервые с Гэмфри, который уже мог, опираясь на костыли, передвигаться. Он побоялся взбираться в лодку, миссис Грэхем испугалась волн, Пэт тоже хотела остаться на берегу, но Шелдон уговорил её проплыть вдоль берега. Лодка рывками шла вперед, подчиняясь движению его весел, и его обдало жаром, когда он подумал, что перевернись лодка, он мог бы спасти Пэт, обняв, прильнув к ней в этих зеленоватых волнах…

Из девиц были только мисс Тэлбот и младшая мисс Сейвари, демонстративно сторонившиеся «этих нищих Грэхемов», относя к ним и Патрицию. Мисс Эннабел, заметив вдруг внимание виконта Шелдона к Патриции Монтгомери, не могла не уязвить её, и, дождавшись, когда виконт Шелдон и мистер Лавертон отошли за корзинами с провизией, ядовито заметила Глэдис, с явным расчетом на то, что мисс Монтгомери услышит:

— Сегодня каждый джентльмен, Глэдис, имеет содержанку, почему бы бесприданнице не стать наложницей графского сынка — когда тебя так обхаживают? Тем более, — что ещё остаётся?

Патриция чуть побледнела и замерла. Но подошедший вскоре Раймонд не заметил в ней никакой перемены. Она давно научилась владеть собой.