Брачный вопрос ребром

Проснулась я оттого, что кто-то старательно потер мое ухо мокрой махровой тряпкой. Следовало бы возмутиться, но подсознательно я ощущала вину и стыд за то, что легла спать неумытой, поэтому не разоралась, а жалобно протянула:

– Ба-а-а, ну не надо! – и попыталась спрятать лицо под подушкой.

Секунд через десять до меня дошло, что Ба уже почти год проверяет чистоту ушей и ладошек у ангелочков на небесах. А Петрик, который тоже большой ревнитель гигиены, в данный момент находится почти столь же далеко от меня по горизонтали – в Молдове. И, стало быть, принудительно умывать меня, грязнулю, просто некому!

Тут мне почему-то сделалось страшновато, и я опасливо поинтересовалась личностью неведомого мойдодыра:

– Кто тут?

– Хы, хы! – ответил кто-то и бесцеремонно помял мой бок.

Я выглянула из-под подушки, и мне в лицо тут же сунулся влажный черный нос. Шершавый язык предпринял новую попытку облизать мою удивленную физиономию, но я рявкнула:

– Фу! К ноге! – и псина послушно переставила лапы в изножие кровати.

– Бонжур, мадам! – сказала я крупной рыжей собаке. – То есть, пардон, месье.

Определить пол зверя, который послушно замер на задних лапах, опираясь передними на край моего ложа, труда не составило.

– Ты как сюда попал?

Улыбающийся пес наклонил голову к плечу, безмолвно вопрошая: «Интересно, а сама ты догадаешься?» – и я не разочаровала его, хлопнув себя ладонью по лбу:

– Вот я балда, даже дверь не заперла!

– Гау! – одобряя мою сообразительность, бухнул пес и ускакал за упомянутую дверь.

– Точно помню, что у нас собаки не было, – сказал мой здравый смысл.

– Должно быть, приблудился бесхозный песик, – растрогалась совесть. – Хороший такой, улыбчивый зубастик!

– Спасибо, голову мне не откусил, – проворчала я, вставая с кровати.

Утро началось необычно, и день тоже обещал быть интересным.

Первым делом мне предстояло решить массу докучливых бытовых вопросов вроде посещения уборной, приема утренних водных процедур и организации завтрака, и я обоснованно предвидела, что ни один из этих процессов не будет легким и простым.

Естественно, так и вышло.

Узкая тропинка к скромному домику уборной заросла ландышами, которые в отсутствие хозяйского пригляда щедро выплеснулись за пределы отведенной им полянки.

Ландыши уже отцветали, но все равно смотрелись красиво, потому что в зеленых фунтиках сочных листьев крупными алмазами блестели радужные росинки.

Пришлось обуть бабулины резиновые сапоги.

Они плохо гармонировали с комплектом кружевного белья, который по мере своих слабых сил заменил мне сегодня пижаму, но зато хорошо показали себя в качестве дорожных трамбовщиков.

Сделав свое мокрое дело в уборной, я раз десять пробежалась туда-сюда по хрустящим росистым листьям, чтобы протоптать тропинку к удобствам. Наверное, проще было разок проехать по маршруту боевым чемоданом, но мое чувство прекрасного отчаянно взвыло при виде картины, которую намалевало мое же воображение. Лохматая девица в белье «Виктория Сикрет», резиновых сапогах «Баба Зина» и с чемоданом «Самсонайт» в пасторальных зеленях была бы похожа на опальную модель «Плейбоя», безжалостно сосланную на поселение в лесную глушь.

– Ладно, будем считать, что начало благоустройству двора положено, – одобрил мою дорожно-строительную деятельность здравый смысл. – Переходим к водным процедурам.

Древняя водоразборная колонка ответила на мою робкую попытку добыть из нее водицы тяжким утробным вздохом. Я упрямо сжала зубы, с усилием покачала ручку (здравый смысл сговорчиво засчитал это за утреннюю гимнастику), и из крана мне под ноги вывалился и разбился в пыль столбик вспененной воды. Тут мы со здравым смыслом самокритично осознали, что даже идиоты не ходят по воду без ведра. Бывает, если верить сказке про Емелю, что ведра ходят по воду без идиотов, но наоборот – нет, никак.

Пришлось собственноножно прокладывать тропинку и к сараю, распугивать там пауков, греметь железом – искать ведро. Нашлась в итоге лейка. Мы со здравым смыслом решили, что это даже лучше, потому что грамотно приспособленная на дерево лейка легким движением руки превращается в импровизированный душ.

Не таким уж легким, как выяснилось. Лейка дважды превратилась в удар жестянкой по тупой голове, и только на третий раз – в то, что надо.

Чистая, мокрая и злая я отправилась добывать себе пропитание.

И вот тут мне наконец повезло.

Да, в шкафчиках кухонного закутка и скрипучем резном буфете обнаружился только разный непригодный в пищу мусор – остатки крупы с жучками, черствые хлебные корочки и непонятные засохшие кусочки. Холодильника в домике не имелось, а если бы и был – он не смог бы ничем меня порадовать, потому как давно стоял бы без подключения к электросети. Но я вспомнила, что холодильную камеру Ба Зине вполне успешно заменял погребок, любовно обустроенный под полом домика, и без труда отыскала люк под самовязаным лоскутным ковриком.

В погребке было темно. Мужественно подавив приступ экспортированной из Молдавии новой фобии – боязни темных замкнутых пространств, я включила фонарик в мобильнике и по вполне удобной лесенке ушла в подполье.