Брадобрей для Старика Хоттабыча

— Спасибо, Федя, — поблагодарил Витольд Леонидович, поддерживая Яну под локоток.

Когда Яна увидела Карла, у нее даже дыхание перехватило. Его лицо напоминало большую распухшую сливу. Она опустилась на стул рядом с кроватью, ноги ее не держали.

— Карл… — прошептала она.

— Яна… Мне приятно, что ты здесь. Я думал, что ты сейчас обиваешь порог учреждения, где содержат людей, нарушивших закон. Но я рад, что ты пришла, — прошепелявил Карл разбитыми губами.

— Ты как себя чувствуешь?

— Не очень. Это мне кара за тебя. Хотя кара приняла весьма реальные очертания в виде твоего любимого. Как ты можешь любить этого неандертальца? Он же ненормальный! Налетел на меня, не дал опомниться и бил так, словно гвозди вколачивал. Я думал, что мне конец. И всё из-за тебя. Из-за твоего безбашенного поведения. Я мученик! Пострадал за любовь к тебе. Яна, я очень тебя люблю, и не отдам никому. Тебе нравятся такие железобетонные мышцы, как у Вейкина? Я накачаю. Тебе нравятся тёмные волосы, так я покрашусь. Они у меня от природы тоже вьются…

— Кажется, он здорово себе мозги сотряс, — шепнул на ухо Яне Витольд Леонидович. — Несёт чёрт знает что. Или он всегда «ку-ку»?

Яна только вздохнула.

Штольберг вдруг привстал и начал рыться в ящике тумбочки.

— Вот, смотри… — Он протянул ей открытую коробочку, в которой лежало кольцо. — Это я приготовил для тебя! Не откажи! — Он вынул кольцо, взял безвольную руку Яны и надел кольцо ей на палец. — Прости меня, если тебе показалось, что я был с тобой несколько груб!

— Несколько груб?… — переспросила Яна, словно ослышалась.

— Ну, ты понимаешь, о чём я говорю! Не сердись на меня! Ты сводишь меня с ума своими поступками. Я теряю контроль!

— То есть я виновата в любом случае? — уточнила она. И тут же смягчила тон: — Знаешь, я пришла не ссориться, а узнать о твоём самочувствии.

— Как видишь… Я ведь и умереть мог. Но ничего, теперь я избавлюсь от твоего Мартина навсегда. Я засажу его на полную катушку. Я иностранный гражданин, ему это так с рук не сойдёт, пусть не надеется. Я подключу прессу, шум будет большой, ему не поздоровится. Думаю, тюрьма ему пойдёт только на пользу, его там научат родину любить! Гад! Уничтожу!

— Карл, успокойся. Давай всё забудем и уедем в Чехию. Там будет спокойно и тихо, — попросила Яна.

— Вот именно! Спокойно и тихо! Но ты меня не уговоришь! Тебе нужна постоянная «движуха», как у вас говорят. И меня это возбуждает. Нет, мы останемся здесь. Суши сухари для своего дорогого Мартина! Ему сидеть долго. Думаю, он поймёт, что натворил. Никуда мы не поедем, пока я с ним не разделаюсь. Он своё получит. И вот когда из него выбьют всю дурь, когда его сломают в тюремной камере, вот тогда я посмотрю, как у тебя будут загораться любовью глаза об упоминании о нём. Ты его быстро забудешь…

— Карл, прекрати! Раньше ты не был таким злобным и мстительным. Ты сейчас плохо себя чувствуешь, думай о себе, о здоровье, а не о мести.

— Наверное, рядом со мной была правильная женщина, раз довела меня до такого состояния, — съехидничал Карл.

— Ты сам захотел, чтобы я жила с тобой. Мы всё время ходим по кругу. С этим надо кончать. — Яна встала и вышла из палаты.

Витольд Леонидович скользнул пренебрежительным взглядом по Штольбергу, и если бы князь знал, что это патологоанатом, то ему вряд ли стало от этого взгляда приятно. Витольд Леонидович вышел вслед за Цветковой в коридор и увидел, что по ее щекам текут слёзы.

— Яна, Яночка, что ты? Что я могу сделать для тебя?

— Я хочу снять побои. И пройти освидетельствование на изнасилование.

— Да, это правильно. Но доказать изнасилование не получится. Во-первых, вы живёте вместе, у вас общий ребёнок, ты ничего не докажешь. Врач может тебя осмотреть и дать медицинское заключение, но надежды нет.

Биологические следы ты уже смыла. Иди в травмпункт и сними побои. Думаешь, твои чёрные очки кого-нибудь могут ввести в заблуждение? Пиши заявление в полицию.

— Я всё понимаю, один раз в глубокой молодости я уже проходила эту процедуру. Никому просто об этом не говорила. Я хочу, чтобы осмотр произвёл ты.

— Я?! — несколько опешил Витольд Леонидович.

— Пожалуйста. Мне так будет легче. Только мне бы выпить.

— Нет, Яна, я не могу. Тебя должен осмотреть специалист и дать официальное заключение. Я не гинеколог, и моё заключение никого не заинтересует.

— Я поняла. Мне надо позвонить Ольшанскому. Я должна помочь Мартину. Сделать всё, что в моих силах, понимаешь?

Патологоанатом кивнул.

— Яна, я с тобой. Сделаем всё возможное.

После отдела полиции, куда Яна отнесла заявление и справку о побоях, она вместе с Витольдом Леонидовичем отправилась к следователю Ольшанскому.

Пётр Иванович встретил посетителей приветливо. В этот раз он впервые не издевался над Цветковой, не вопрошал: «Ну, и что у тебя приключилось на этот раз? Во что ты опять вляпалась?» Очень внимательно он читал медицинское заключение и беззвучно шевелил губами: кровоподтёки на запястьях, гематомы на шее и на внутренних поверхностях бёдер…