Брадобрей для Старика Хоттабыча

Сколько прошло времени Яна не помнила. Неожиданно, словно через ватный туман, она услышала встревоженные мужские голоса. Кто-то звал ее по имени:

— Яна! Яночка! Очнись! Да приди ты в себя!

Она почувствовала удар по щеке и открыла глаза.

— Жива! — услышала она радостный вопль и снова провалилась в темноту.

Глава семнадцатая

— Ну, мать, ты меня и напугала! — сказал Мартин.

Яна с трудом разжала губы:

— Что со мной? Где я?

— Сейчас лежишь в кроватке, а была в коме.

— В ка-какой коме?

— В обычной. Слетела с мотоцикла и грохнулась на землю. Ударилась сильно. Ты как себя чувствуешь?

Яна попыталась приподняться на локтях, но Мартин не разрешил.

— Лежи, лежи. Рано еще вскакивать. Голова кружится?

— Да.

— У тебя очень сильный и добрый ангел-хранитель. Еще чуть-чуть и ты бы ударилась головой о дерево. Свалилась в придорожную канаву, пыль смягчила удар. Как же я испугался! — Он опустил лицо в ее ладони и покрыл их поцелуями. — Яна, жизнь моя, как же так? Что с тобой приключилось?

— Я не знаю, Мартин. Полный провал в памяти. В глазах потемнело — и я отключилась, — ответила она. — Извини, что напугала. А где я?

Цветкова осмотрелась по сторонам. Она лежала на больничной кровати с поднятым изголовьем. Тумбочка, телевизор, капельница. Палата была просторная и светлая.

— Я в больнице? Почему?

— Ты сначала вроде бы пришла в себя, а потом снова выключилась. Вызвали «скорую», отвезли тебя в больницу. Врач предварительно сказал диагноз — сотрясение мозга. Ты не приходила в себя, находилась без сознания и не реагировала на внешние раздражители. Тебя положили в реанимацию, а мы помчались на поиски Витольда Леонидовича.

Яна разволновалась:

— Нашли?

Мартин обнял ее.

— Только не волнуйся, дорогая. Тебе нельзя волноваться.

— А что, есть повод для волнения?

— Ну… как сказать…

— Мартин, не тяни, а то я с ума сойду.

— Мы нашли его дачу, но на наш стук никто не отзывался. Тогда я ногой просто вышиб дверь, благо она была не металлическая, а фанерная.

Мартин прижал Яну к себе, как самое дорогое сокровище на свете.

— И что дальше?

— Мы вбежали в комнату и увидели Витольда Леонидовича. В первую секунду мелькнула мысль, что он мёртв. Он сидел на стуле, крепко связанный по рукам и ногам, голова опущена на грудь, весь в крови.

— Боже мой…

— Я проверил пульс, он был слабый, но сердце билось.

— Боже… — выдохнула Яна.

— Снова вызвали «скорую». Витольда Леонидовича увезли в бессознательном состоянии. Он пока не пришёл в себя. Но надо надеяться. Ты не волнуйся, всё будет хорошо, я верю.

— Что же случилось?

— Ведётся расследование. Я и Петра попросил подключиться к розыску преступников. Да и он сам горит желанием найти негодяев. Как только из больницы выйдет — сразу в бой.

Яна удивлённо посмотрела на Мартина.

— Подожди… Что значит «выйдет из больницы»? А с ним-то что? — не поняла она.

— Ты не поверишь, глупо так получилось. Он словно сам накаркал. Когда ты слетела с мотоцикла, я резко тормознул. В этот момент почему-то люлька отделилась и продолжила путь самостоятельно на приличной скорости. Петру не повезло, он со всего размаху врезался в сосну. Шлем его спас, но травму головы он все-таки получил.

— Какой кошмар! — прошептала Яна. — Называется «сходили за хлебушком»! Оздоровились на свежем воздухе — дальше некуда. Все койки в больнице заняли.

— Это точно. Словно нас сглазили, честное слово.

— Я хочу увидеть Витольда Леонидовича. — Яна попыталась спустить ноги с кровати.

Мартин придержал ее за руку.

— Он без сознания.

— Я понимаю, но мне надо убедиться, что он жив.

— Так он же в палате, а не в морге.

Мартину ничего не осталось, как проводить Яну в реанимационную палату, где лежал патологоанатом. Он взял у медсестры больничный халат, накинул Яне на плечи, она сунула ноги в растоптанные больничные тапки и зашаркала по больничному коридору, покачиваясь от слабости.

Яна с разрешения дежурной медсестры вошла в палату, села в ногах Витольда Леонидовича на кровать. Пикали приборы, капало лекарство в капельнице, и Яна еле сдерживалась, чтобы не зарыдать.

Медсестра, которая пустила их на пять минут, попыталась успокоить:

— Отёка мозга нет, не переживайте, всё будет хорошо, он выкарабкается. Сутки-двое и…

— Он в себя не приходил? Ничего не рассказывал? — спросил Мартин.

— Нет, в себя не приходил. Поначалу что-то бормотал, но сейчас молчит, — ответила медсестра.

— А какие слова говорил? — настаивал Мартин. — Вы не помните?

— Бред какой-то. Что-то про мячи.

— Мячи? — удивилась Яна.

— Ну да. «Мячи… мячи…» «Яна» и что-то неразборчиво, — кивнула медсестра. — «Аня? Или «Катя»? Не помню…

— Аня? Яна или Катя? — уточнила Цветкова.

— Точно не скажу, речь невнятная, полубред. Похоже, что и «Яна», и «Катя», — вздохнула медсестра. — Простите, ничем не могу помочь.

Яна дотронулась до руки патологоанатома.