Brainstorm (СИ)

Мэтт не озвучил цену за свои услуги, и я приготовился опустошить свой счёт, который вёл уже лет десять, до конца. Да и хрен бы с ним.

Спустя час я встал, наплескал себе выпить и лёг снова. Глаза резало, виски ломило, но сна не было ни в одном глазу. От Мэтта пришло письмо, я ответил, и мы завязали долгую переписку, которая грозилась затянуться до утра. Параллельно я открыл PowerPoint и, помедлив, принялся за работу.

…Клиент сложный… он любит, когда всё описывается подробно... обстоятельно... каждая деталь объясняется наглядно...

…каждый этап презентации должен быть обоснован логически…

..и в такой сложной и интересной механике, которую мы предлагаем, не должно быть ни единого провиса…

В моём измученном мозгу эхом бился низкий бархатный голос Дженсена, переходящий в жаркий шёпот. Его запрокинутое лицо, дрожащие ресницы, чёткая линия скул, по которой я вёл губами, прежде чем спуститься на шею, на горло, на бьющуюся под кожей жилку и прикусить, чтобы услышать негромкий стон на выдохе. Под моими пальцами – сплошные мускулы, гладкое, литое тело, влажное, разгорячённое, подставляющееся бесстыдно…

Один раз. Один раз он был со мной, и то только наполовину. И то благодаря моей удачной находке с шарфом.

Всё остальное время Дженсен занимался любовью с Джеем Коулом. Вёлся, позволял себя трахать, охотно опускался на колени… Так, как это было у них. Целую вечность назад.

Проигрывался старый сценарий, раз от разу, но я знал, что всё может быть совершенно иначе. И Дженсен – мой Дженсен – способен перевоплотиться из ведомого в опасного, жёсткого, властного, того, кто, не спрашивая, подминает под себя и сжимает зубами загривок. У меня сладко заныло в животе при этой мысли, и ещё минут двадцать драгоценного времени я потратил на фантазии, бросающие в дрожь и требующие немедленной разрядки. Дошло до того, что я встал, нашёл шарф - тот самый - лёг и прижал его к лицу, вдыхая запахи наших тел, смешавшиеся на белом шёлке, с маниакальной скрупулёзностью вычисляя аромат Дженсена, словно крупицу золота из груды песка.

В который раз за последнее время я достиг оргазма только при одной мысли о Дженсене.

Я закончил со всем к утру, когда в бутылке виски осталось на донышке, виски ломило, глаза начали слезиться и болеть. Как ни странно, я совершенно не чувствовал себя пьяным, хотя вылакал спиртное на голодный желудок, в лучшем случае забитый выпитым с Мэттом кофе. Адреналин зашкаливал: я вышел на финишную прямую. Мне было и плохо, и хорошо одновременно. Врагу не пожелаешь такого состояния.

С экрана монитора на меня смотрел многократно увеличенный портрет Джейсона Фергюсона Коула - тёмные, чуть раскосые, насмешливые, с вызовом глядевшие в объектив камеры глаза, острый нос, резко очерченные скулы, рот с кривой усмешкой. Если бы не отсутствие родинок на лице, которыми обладал я, то можно было бы с лёгкостью представить, что это не монитор, а зеркало.

Жуткое такое зеркало, в котором отражается тёмное прошлое.

Я захлопнул крышку ноутбука, зажмурился и надавил кулаками на слезящиеся глаза. Выглядел я, наверное, как полное чмо - небритый, с всклокоченными волосами, в мятой одежде и красными припухшими веками. К тому же выпитый виски не способствовал свежести дыхания, а всё тело затекло от лежания в одной позе в течение нескольких часов.

С трудом встав, я поплёлся в ванную, мимоходом кинув взгляд на часы: почти восемь. Ледяной душ, кофе, чистые шмотки - и я снова человек. Раздираемый сомнениями, влюблённый по уши, одержимый одним-единственным желанием - помочь Дженсену разделить реальность и прошлое раз и навсегда. Я не знал, к чему приведёт моя затея; сердце подсказывало, что Эклз подхватит начатую мной игру, разум предупреждал, что я могу и доиграться...

Да пошло оно всё...

Я приехал в «Киннетик» ровно в десять, заехав по пути в агентство путешествий и выкупив билеты, обнаружил на парковке коричневый мерседес и сразу же направился в кабинет Дженсена. Вошёл без стука, сжимая в руке конверт. Эклз сидел на диване, закинув ноги на журнальный столик, и сосредоточенно хмурился, глядя в экран ноутбука. В первый момент он даже не услышал, что я вошёл, и поднял на меня глаза, только когда я приблизился к нему.