Брайтон-Бич опера

— Тебе понравилась «Пиковая дама»? — говорю я. — Нет, — говорит Ким. — Это всё чушь и выдумка. В жизни такого пе бывает.

— Неужели? — говорю я. — А тебе, Дженнифер, понравилось?

— Нет, — говорит Дженнифер. — Честно говоря, мне было скучно.

— Хвалю за честность, — говорю я. — А кому-нибудь вообще понравилось?

Класс молчит.

— Кому понравилась «Пиковая дама», поднимите руки, — говорю я, теряя уже последнюю надежду, и в этот момент вижу, что Илюшин Сашка робко тянет руку со своего места. Класс встречает это улюлюканьем, смехом п репликами, на русский язык не переводимыми. Я понимаю, что надо поддержать человека, и говорю: — Что именно тебе понравилось?

— То, что там про такого же «нерда», как и он сам, — говорит Дженнифер.

— Это глупо и нечестно, — говорю я. — Твое же мнение мы выслушали, хотя, как выясняется, и не все были с ним согласны.

— С моим мнением согласно большинство, — говорит Дженнифер и победно оглядывает класс.

— Значит, большинство ничего не поняло, — говорю я. — Разве вам не показалось, что «Пиковая дама» сегодня по-прежнему актуальна? Разве вы не увидели в ней параллели с вашей жизнью и с теми проблемами, которые вам самим приходится решать?

— Нет, — говорит лучшая подруга Дженнифер Глория. — всё это глупость и занудство.

Класс начинает одобрительно гудеть, а я, чувствуя, что ситуация выходит у меня из-под контроля, понимаю, что пришло время менять тактику, и говорю:

— Разве? А вот Эминем, например, так не считает.

Мои слова практически тонут в хоре голосов, но кто-то их, оказывается, всё-таки расслышал, потому что из дальнего угла раздается:

— Эминем? Да он никогда даже не слыхал ни о какой вашей даме пик, Мистер Зи.

Мистер Зи — это они меня так для удобства называть стали, чтобы с фамилией не мучиться.

— Не только слыхал, — говорю я, — но и песню о Германпе написал. |

Класс несколько удивленно затихает.

— «Rock Bottom» называется, — продолжаю я. — Помните?

Вокруг меня воцаряется мертвая тишина.

— Конечно, вы не помните, — говорю я, постепенно начиная выходить из себя. — Это ведь с его первого альбома, а вы только новинки знаете.

Я лезу в мою большую кожаную сумку и достаю оттуда плеер, с которым я, подражая моему любимому герою Даниле из балабановского «Брата», никогда не расстаюсь. В плеер как раз заряжен дебютный диск Эминема «Slim Shady» который я слушал сегодня утром по дороге в школу. Я вынимаю компакт и направляюсь к большому проигрывателю, установленному слева от доски. Весь класс изумленно и в полном молчании следит за моими движениями.

Я быстро нахожу нужную песню и говорю:

— Слушайте внимательно. И не пытайтесь меня убедить потом, что «Пиковая дама» сегодня не актуальна.

С этими словами я нажимаю кнопку «Play», и из динамиков слышится мягкий, почти что даже приторно-сладкий голос:

This song is dedicated to all the happy people.

All the happy people,

That have real nice lives,

That have no idea What it’s like

To be broke as fuck.

(Что переводится так:

"Эта песня посвящается всем счастливым людям,

Всем счастливым людям,

У которых очень хорошая жизнь

И которые не имеют ни малейшего представления о том, что такое

Сидеть без гроша в кармане.")

— Это про Германна, — успеваю сказать я, прежде чем Эминем переходит к настойчивому рэпу:

I feel like I’m walking a tight rope

Without a circus net.

I’m popping percuscet.

I'm a nervous wreck.

I deserve respect.

But I'm working sweat

For this worthless check.

("У меня такое ощущение, как будто я иду но проволоке

Без подстраховки.

Я глотаю перкусет.

Нервы мои никуда не годятся.

Я заслуживаю уважения.

Но я работаю в поте лица

За этот ничтожный чек.")

— Слышите, — говорю я и, резко увеличив громкость, обвожу класс взглядом. — А теперь ещё внимательнее слушайте. Сейчас припев будет, а в нем весь смысл.

Я ещё больше увеличиваю громкость, и из динамиков несутся слова, которых не постыдился бы сам Пушкин. Тем более что он, с его частично африканским происхождением, сегодня наверняка был бы рэпером.

— That’s Rock Bottom, — поет Эминем. — When this life makes you mad enough to kill —

That’s Rock Bottom.

When you want something bad enough to steal —

That’s Rock Bottom.

When you feel that you’ve had it up to here

‘cause you mad enough to scream

but you sad enough to tear —

That’s Rock Bottom.

("Это самое дно,

Когда эта жизнь доводит вас до такого исступления, что вы готовы убить,

Это самое дно.

Когда вы так сильно хотите чего-то, что готовы это украсть,

Это самое дно.

Когда вы уже сыты всем этим по горло,