Брак и злоба

Когда я поворачиваюсь к нему лицом, мой взгляд останавливается на его груди и вытатуированном кресте, он вынимает шпильки из моих волос, позволяя им рассыпаться по спине. Затем он открывает стеклянную дверь душа и ведет меня внутрь кабинки.

Теплая вода тает на моей коже, смывая все мысли о семье, предательстве и смерти. Люциан поднимает мое лицо вверх и проводит пальцами по челюсти и щекам, осторожно снимая повязку, защищающую швы, и осторожно стирает кровь с моей кожи. Точно так же, как я смывала кровь с него, пытаясь вернуть его с края пропасти, ища человека, скрывающегося за монстром. Он ищет женщину под всеми этими мучениями.

— Он заслуживал худшего, — говорит он, и я понимаю, что он имеет в виду моего дядю, пытаясь облегчить мое бремя, мою вину.

— Я знаю, — говорю я, хотя еще не до конца верю в это. — Я в порядке. — Я повторяю его слова, но сомнение в его глазах говорит о том, что он не хочет озвучивать. — Что случилось…? — начинаю я.

— Не сегодня. — Его горячий голубой взгляд скользит по моим чертам, такой напряженный, что в горле застревает боль. — Завтра я расскажу тебе все, что ты захочешь знать. Но сегодня все, чего я хочу, — это чувствовать тебя и знать, что ты моя.

Его слова — это афродизиак, посылающий удар возбуждения между моих бедер, усиливающий мое осознание его эрекции, прижатой к моему животу.

Я облизываю губы, окидывая взглядом его красивое лицо.

— Мы даже не успели сказать «да». — Он издает протяжный, задыхающийся стон, а его взгляд опускается ниже, к моему телу.

— Кайлин Биг, я сделаю тебя своей женой, — говорит он непреклонно. — Так что, если тебе нужна эта клятва, лучше произнести ее сейчас.

Несмотря на то, что в этот момент я была в шоке, я вызываю в памяти смутное воспоминание о том, как Люциан угрозами заставил священника закончить наше венчание. Улыбка искажает мой рот. Перед лицом хаоса и смерти этот человек был сосредоточен только на мне и на том, чтобы наш брак был скреплен.

Я поднимаюсь и обхватываю его за шею, слегка морщась от боли в плече.

— А что, если я не объявлю о своей клятве? — поддразниваю я.

Из его горла вырывается первобытное рычание.

— Я заставлю тебя танцевать, пока ты не станешь мокрой, а потом буду трахать тебя, пока ты не закричишь, что я хочу.

Он не дает мне ни секунды на ответ. Он покусывает мою челюсть, проводит по губам затяжным поцелуем, а затем разворачивает меня лицом к кафельной стене. Прижав мои руки к кафелю, он убирает волосы с моей шеи, заставляя меня дрожать.

— Не двигайся, — приказывает он.

Я не шевелюсь, пока он берет бутылку с шампунем и выливает щедрую порцию себе на ладонь. Когда он начинает вспенивать его в моих волосах, смывая всю сегодняшнюю грязь и кровь, это действие что-то делает с моим сердцем. Руки, которые были грубыми, когда зажимали в кулаке мои волосы, теперь стали нежными и успокаивающими, заботясь о том, чтобы подарить мне комфорт.

Мыльная пена скользит по моим плечам и груди, привлекая его внимание, а затем, когда я чувствую прижатое его твердого тела к моей спине, он испытывает настоятельную потребность. Он опускает рот к затылку, где сначала целует меня, а затем — к перевязанной ране на плече.

Он внезапно напрягается.

— Ты пыталась получить пулю за меня. — Его голос гортанный, грубый. Я молчу, не зная, что ответить. — Я не знаю, наказать ли тебя за эту глупость или целовать до тех пор, пока ты не сойдешь с ума от нужды. — Он издает звук признательности, когда его руки скользят по моей спине, размазывая шампунь по моей груди и заставляя колени слабеть.

— Эти варианты звучат как одно и то же, — говорю я, почти задыхаясь.

— Хм… — Нависнув ртом над стыком моей шеи, он покусывает нежную кожу, заставляя мой живот вздрагивать. — Никогда больше так не делай.

Не дав мне возможности возразить, он разворачивает меня и прижимает спиной к стене. С яростным взглядом Люциан начинает отчаянно целовать меня, выполняя свою угрозу. Он обхватывает мое лицо, наклоняет голову и крепко прижимает меня к себе, а его рот накрывает мой. Он перехватывает мое дыхание, а язык проникает вглубь, чтобы завладеть моим ртом.

Когда он отстраняется, его взгляд скользит по моим чертам. Он нежно целует меня в щеку, в порез на лице, а затем прокладывает путь вниз по телу, покрывая поцелуями каждый синяк и царапину.

Когда он достигает вершины моих бедер, я превращаюсь в лужу. Я чувствую его горячее и обжигающее дыхание, когда он грубо обхватывает мою ногу и ставит ступню на бортик душа, открывая меня для него.

Теплая вода каскадом льется по моему телу, смывая с кожи пену от шампуня, а он проводит рукой по моей скользкой плоти. Затем он засасывает клитор в рот. Я трепещу от сладострастного ощущения его языка, перебирающего чувствительный пучок нервов, уже мокрая и нуждающаяся в том, чтобы почувствовать его внутри себя.

Он поднимается и протирает мыльной водой мою грудь, зажав сосок между пальцами, а его рот подводит меня к краю. Мучительные мысли о том, что он бросит меня вот так — нуждающуюся и неудовлетворенную, — одолевают меня, и я говорю:

— Не останавливайся… пожалуйста…