Брак на заказ

— Хотел бы пожелать тебе того же, но это прозвучит скорее как насмешка, — его голос не изменился с последней нашей встречи. — Тебе не кажется?!

Мне не кажется, я знаю, что он и без того будет насмехаться. Увы, это тронуло бы меня, если бы ему было что праздновать, отчего триумфовать. А так… кажется, мне совершенно безразлично то, что он говорит сейчас и что скажет после.

— Ты жалок, Эмешер, — раздражённо, даже зло говорит он. — Я рассчитывал на сильного противника, которого знал много лет тому, а встретился со старым, дряхлым дедом, едва стоящим на ногах. Что с тобой стало?

Хотел ли он задеть меня этим вопросом или и правда был искренне раздосадован? Скорее всего — второе. У сильного воина — сильный Хранитель. А если человек слаб, то и духи мало что могут дать ему.

— Ты сам сказал — я слишком стар!

— Может, и так! — задумчиво говорит он. — Но помнится, твои Хранители были достаточно сильны, чтобы ты мог не жаловаться на здоровье до самой смерти. Они же достались тебе от отца, а ему от его отца, а тому ещё от какого-нибудь предка… Так? Не то что мой, — он опустил руку на голову Пса и почесал между ушей, и тот поднял взгляд горящих углей-глаз на хозяина, словно ждал приказа. — Он не вобрал в себя силы рода, собирая веками частички душ моих предков. Потому… Ты понимаешь, что мы просто вынуждены так поступать.

Нет, я решительно этого не понимаю. Но ему и не нужно моё понимание.

— Прости! Я правда буду помнить всё, что ты для меня сделал. Хочешь, даже выполню твою последнюю просьбу?

Очень щедрый дар, если он и правда решил бы мне его преподнести. Вот только что я мог просить у человека, который пришёл в мой дом и забрал у меня всех, кого я любил?

— Молчишь?! — грустно вздыхает он, словно действительно жалеет меня. — Что ж… Я рад, что знал тебя! Карх…

Пес ощерился, но не напал. Ждал, когда вылетят мои Хранители. Но у меня больше не было ни Хранителей, ни сил. А значит, и брать с меня совершенно нечего.

— Ну же, Эмешер… — раздражённо подгоняет он меня. — Ты всё равно погибнешь. Зачем тянуть?

— Ты не получишь от меня того, что тебе нужно. Мои Хранители мертвы.

И в доказательство я закатываю рукава. Показываю руки, на которых остались лишь белые следы былого могущества.

Его обуревает ярость. Я не вижу его лица, оно скрыто темнотой и туманом. Но я чувствую.

Что ж. Вот и всё…

— Убей его! — цедит он сквозь зубы, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик.

И Пёс не медлит… Мгновение… боль… белый туман становится красным…

Я судорожно втянула воздух и закашлялась.

Рванулась, почувствовав, как меня сжали сильные руки. Забилась…

Потолок качался, кружился, словно земля и небо менялись местами. От этого тошнота подступала к горлу. Мысли путались, а чувства разрывали грудь. Я рыдала?! Да. Я, похоже, рыдала, может — кричала, может — сипела. Руки тряслись, но пальцы сами собой цеплялись за жёсткую ткань форменной куртки.

— Оливия, всё хорошо! Всё уже хорошо! — повторял низкий, немного хриплый, словно простуженный, голос, а я цеплялась за него, словно по тонкому канату убегая от ужаса, что принесло с собой чудовище с красными глазами. — Тебе не стоит бояться. Всё хорошо!

И только теперь, заметив, что его слова отскакивают от моего сознания, а я продолжаю трястись осиновым листом, он прижал меня к себе. Меня окутал тот самый запах, который создавал иллюзию безопасности — табака и чего-то горького. Вот только о безопасности мне теперь не стоит и мечтать. Тот человек теперь знает, что я есть, может, знает даже, кто я. И придёт за мной. Обязательно придёт. И тогда… Что тогда?! Что мне делать?! Куда я могу убежать от этого человека?!

Назад

1…34

След. часть

Я снова затряслась так, что цокнули зубы.

— Роберт, боюсь, без успокоительного здесь не обойтись. Иначе…

— Я уже понял, — резко и как-то нервно сказал обнимавший меня старший следователь. — Давай сюда, — и через несколько мгновений губ коснулся холодный край стакана. — Оливия, выпей. Тебе станет легче.

Я готова была выпить хоть яд, дабы избавиться от этого выедающего силы и тепло страха. От этого липкого тумана… Потому мгновенно сделала несколько больших глотков и закашлялась, едва не задохнувшись.

— Чёрный ром с Островов. Огненная вещь, — самодовольно заговорил некто за моей спиной. — Берёг для особого случая.

— Мне кажется, этот случай самый особый из всех, которые только можно придумать, — напряжённо сказал Роберт. — Странное у тебя лечение.

— Я не врач, а патологоанатом. Как умею…

Но несмотря на странные способы лечения, я действительно начала понемногу успокаиваться. Напряжение потихоньку спадало, тело расслаблялось и согревалось, словно огонь чёрного рома выжигал пробравшиеся в самое нутро туманы.

— Тебе нужно отдохнуть, — посоветовал Роберт, ослабив объятья, но я тут же вцепилась в него так, словно если отпущу, то умру.

— Не оставляй меня, пожалуйста! Мне страшно! — о мать Окаш, я сейчас не как взрослая девица, а как маленький, выброшенный на улицу котёнок. Что за блажь?!

— Я не оставлю! — сказал он тихо, снова крепко прижав меня к груди.

— А мне, пожалуй, пора! Трупы ждут! — протянул Хэнк.