Брак по любви

— Что вы! Конечно, он уже научился ходить, — радостно ответила Каролина. — Правда, пока не разговаривает, разве что произносит разные звуки. Ну-ка, Фанни, возьми его за ручку, а я возьму за другую… Так, мой дорогой, покажи-ка нам, что ты умеешь делать…

Но оказалось, что показывать особенно нечего: поддерживаемый с двух сторон, Огастес сделал несколько неуверенных шагов, а потом тяжело опустился на пол и истошно завопил. Каролина подняла ребенка на руки, чтобы успокоить его, а затем передала малыша Уильяму.

— У него режутся зубки. Бедный крошка, он так мучается от боли, — обеспокоенно сказала Каро, — но миссис Роуз говорит, что скоро все пройдет.

Леди Мельбурн сама пригласила миссис Роуз — она слыла достаточно опытной няней и имела положительные рекомендации от нескольких приличных семей.

Уильям с малышом на руках ходил взад и вперед по комнате, ласково разговаривая с ним и поглаживая его по головке. Ребенок издавал весьма странные звуки, напоминающими кудахтанье и кашель одновременно.

— Прекрасный мальчишка, — гордо сказал Уильям.

— И очень спокойный… с ним совершенно никаких проблем… — отчего-то взволнованно добавила миссис Роуз.

Леди Мельбурн молча перевела взгляд на Уильяма, а затем на ребенка: его головка бессильно покоилась на плече отца, рот был полуоткрыт, а взгляд казался рассеянным и бессмысленным.

— Фанни, насколько я полагаю, ты оставалась в Брокетте по меньшей мере в течение нескольких недель, ты часто видела Огастеса?

— Не особенно часто, — ответила Фанни, — когда я заходила в детскую, он обычно спал и выглядел вполне здоровым.

— У него отменный аппетит, — немного обиженно заявила миссис Роуз.

— Он хорошо набирает вес, и я не вижу особых причин для беспокойства, — уверенно добавила Каро, но, заметив в ее глазах страх, Фанни поняла, что она чего-то недоговаривает, и ее сердце заныло от дурного предчувствия.

— Ну что ж, я полагаю, на сегодня достаточно, мы увидели все, что хотели, — холодно промолвила леди Мельбурн, потрепала малыша по пухлой щеке и выплыла из детской.

Уильям передал ребенка няне и тоже вышел из комнаты, Каро, Фанни и Эмили последовали за ним.

Двумя часами позже леди Мельбурн объявила, что ей необходимо поговорить с Уильямом и Каролиной в библиотеке. Эмили и Фанни понимающе переглянулись.

— Мама думает, что с ребенком что-то не так, — заговорила первой Эмили. — Я слышала, как она пробормотала, малыш, мол, отстает в развитии. Мне… мне тоже так показалось. По мальчику не скажешь, что ему уже третий год…

— Но все дети разные, — возразила Фанни. — Огастес такой толстенький и розовощекий и, как мне кажется, довольно крупный для своего возраста.

— Я не так много знаю о маленьких детях, но думала, что в два с половиной года ребенок уже должен вовсю бегать и говорить, может быть, не очень хорошо, но хотя бы отдельные слова…

— Уильям выглядит таким счастливым и души не чает в сыне, да и Каро тоже…

— Ну и что? Любящие родители могут многого не замечать, разве нет? А даже если и замечают, то, скорее всего, стараются не думать об этом… Знаешь, когда я увидела это маленькое создание, я почти испугалась: у него такой странный, как будто невидящий взгляд…

— Со зрением у него все в порядке. Разве ты не видела — он моргнул, когда твоя мать щелкнула перед ним пальцами?

— Я совсем не это имею в виду.

— Если бы с малышом было что-то не так, миссис Роуз давно бы заметила. Она вынянчила очень много детей. Возможно, Огастеса не назовешь слишком живым ребенком, но это его единственный недостаток, а может быть, даже и достоинство. Ты же сама видела, он уже начинает ходить!

— Ходить? Слишком громко сказано. Волочить ноги, пожалуй.

— Эмили! Перестань сейчас же!

Эмили повернулась и посмотрела Фанни прямо в глаза:

— Если он и в самом деле умственно отсталый, то рано или поздно, но все равно нам придется признать это! Бедный Уильям, это будет для него таким ударом… Боже, что это?

Послышался громкий крик, какой-то грохот и шум, а затем пронзительный истерический плач.

Фанни ринулась к дверям, но Эмили схватила ее за рукав и испуганно сказала:

— Каролина… Там, в библиотеке…

— Этого я и боялась… Один Бог знает, что твоя мать ей наговорила… Пусти, я должна быть с ней…

— Мы не должны вмешиваться, Фанни. К тому же там Уильям…

Но Фанни ее больше не слушала. Оттолкнув Эмили, она побежала по коридору. Рывком распахнув двери библиотеки, она увидела кричащую, бьющуюся в истерике Каро, лежащую вниз лицом на полу. Одновременно она заметила огромное черное пятно на ковре и с головы до ног облитую чернилами леди Мельбурн. Они капали с ее тщательно уложенной прически, тонкими струйками стекали с ее напудренного лица вниз, по шее и по ее великолепному шелковому платью. Уильям наклонился, чтобы поднять тяжелую медную чернильницу, валяющуюся у ее ног.