Брак по-сицилийски

Да нет, он не предполагает, он утверждает, что Симон повинен в смерти его сестры Карлы.

Но это не объясняет, каким образом из этих обвинений следует, что она, Робин, должна выйти за него замуж.

Выпрямившись, Робин посмотрела в гневные глаза Чезаре:

— Этот несчастный случай был страшной трагедией для обеих наших семей, мистер Гамбрелли. Мне трудно поверить, что кто-либо из нас начнет выдвигать какие-то обвинения, как будто это сможет помочь. Это не вернет к жизни ни моего брата, ни вашу сестру.

— Ни Марко — его мать, — добавил Чезаре.

Робин пришла в замешательство. Несколько минут назад этот разговор казался ей сюрреалистическим, но сейчас она просто потеряла нить.

— Марко?..

Чезаре насмешливо скривил рот:

— Делаете вид, что не знаете?

— Не знаю чего? — растерянно повторила она.

— Что Карла — мать маленького ребенка, которому в момент ее смерти было три месяца.

Робин почувствовала дрожь в ногах, к горлу подкатывала тошнота.

Карла Гамбрелли была матерью, когда она так безвременно погибла?

Ее смерть оставила сиротой трехмесячного ребенка?

Робин с трудом сглотнула, стараясь подавить тошноту. Потеря Симона — страшное горе, им с отцом безумно трудно пережить эту трагедию, неизвестно, когда они придут в себя. Но тяжесть утраты, выпавшей на долю Чезаре Гамбрелли, была неизмеримо тяжелей.

— Где этот ребенок, ваш племянник, сейчас? — осторожно спросила она.

Чезаре надменно взглянул на нее. Явное смятение Робин от новых для нее сведений нисколько не смягчило его.

— Марко со мной, конечно, — ответил он.

— Но… А отец ребенка?

— У него нет отца.

Отец, конечно же, есть. Не может не быть отца! Даже если, как это следует из поведения Чезаре, отец отказывается признать своего сына.

А такое поведение, учитывая, что брат Карлы — Чезаре Гамбрелли, очень смело… или очень глупо со стороны этого отца.

— У Марко нет никого, кроме меня. Поэтому он мой приемный сын. Но мальчику нужна мать.

Боже, так вот в чем дело. Неужели Марко — причина, по которой Чезаре хочет жениться на мне? Я должна заменить малышу мать, ведь Чезаре считает, что брат Робин лишил Марко родной матери?

Но это же чудовищно!

Безумие.

Чезаре Гамбрелли не может серьезно думать, что я…

Может, поняла Робин, увидев непреклонное выражение его лица.

Она покачала головой:

— Простите, я не знала. Но все равно, ваше предложение мне выйти за вас замуж абсурдно.

— Это не предложение, Робин. Это декларация о намерениях. Вы станете моей женой так быстро, как позволит формальное оформление.

— Вы не можете принудить меня, мистер Гамбрелли.

— Мы ведь договорились, что вы станете называть меня Чезаре, — напомнил он.

— Вы так сказали, — возразила она. — И ничто не заставит меня выйти за вас замуж.

— Нет? Я думаю, заставит, Робин.

Первоначально задуманный Чезаре план мести семейству Ингрэм не включал женитьбу. Но, встретив Робин неделю назад, он понял — это куда более практичное решение. У Марко появится мать, что несравнимо лучше няни, как сейчас. Новая мать Марко, будучи женой Чезаре, обеспечит и емумного приятных развлечений.

Развлечений, против которых сама Робин Ингрэм некоторое время назад явно была не против…

— Послушайте, Робин. Ведь оказаться со мной в постели… вполне приятно, правда?

Оказаться с ним в постели?

Робин была в панике, мысли ее путались.

Несколько минут назад ей достаточно было взглянуть на этого человека, чтобы ощутить сильнейшее желание, какого она не знала прежде. Но все это исчезло, когда он сказал ей, что намерен жениться на ней, чтобы отомстить.

Ее воспоминания о замужестве были так неприятны, что ей вовсе не хотелось повторять такой опыт. Весь год после развода она избегала даже свиданий и заработала репутацию равнодушной и холодной женщины.

Ее неприятие брака не могла преодолеть даже сверхсексуальность Чезаре Гамбрелли!

Она не слишком много знала об этом человеке, но достаточно, чтобы понимать — этотбрак будет значительно хуже первого.

Робин решительно покачала головой:

— Не о чем и говорить. Что вы делаете? — она с возмущением смотрела на Чезаре, который, подойдя к ней, поднял ее с дивана и обнял.

— Ну, если вы не знаете, Робин, я вам лучше это покажу, — насмешливо произнес он, прижавшись своими губами к ее.

Робин была захвачена врасплох. Вначале она почувствовала, как участился ее пульс, и, схватившись руками за его плечи, чтобы не упасть, ощутила его силу и мускулистость.

Робин хотела сопротивляться ему. Знала, что должна сопротивляться. Знала, что должна оттолкнуть его и снова потребовать, чтобы он ушел.