Брак по-Тьерански (СИ)

   Он уже понял, что в платной клинике откажутся принять его друга, если он не поедет вместе с ним. И оказался абсолютно прав.

   В приемном покое, окинув пострадавшего подозрительным взглядом, медичка, строгая особа в накрахмаленной униформе, первым делом спросила у санитаров:

   - Кредитная карточка имеется?

   - Имеется, - сказал фельдшер, протягивая медичке кусок пластика.

   - Сейчас запросим банк... Минуточку... Мало. Везите в общую.

   - У него есть... Вот... - вмешался Уотер, стягивая с левой руки прощальный подарок своей бывшей мисс.

   - Что это? - поинтересовался фельдшер.

   - Золото и бриллиант в один карат.

   - Не похоже, - нахмурилась медичка.

   - Надо опустить в спирт. И протереть. Это золото, я не обманываю, нет! Спасите моего друга, он умирает!

   - Хорошо, - сказала медичка, - пожалуй, мы примем больного. На первые процедуры у него хватит. Оставляйте.

   Это было сказано санитарам и фельдшеру. Медичка нажала на какую-то кнопку с пульта, лежащего на столе, и вызвала внутреннюю медслужбу. Морея переложили на сооружение с колесиками и увезли. Уотер проводил его взглядом, а когда обернулся, санитаров и фельдшера в приемном покое уже не было. Были медичка, пожилой мужчина в униформе и он, Уотер.

   - Посмотрите, Брик, парень уверяет, что это золото, - сказала медичка, небрежным жестом протянув перстень мужчине.

   - Спирт нужен, - торопливо напомнил Уотер. - Чистый.

   - Да, спирт, - кивнула медичка. - Я возьму твой, Брик? Если позволишь.

   - Возьми, - кивнул Брик. - Проверка не помешает.

   Проверка была произведена по всем правилам. Перстень подержали в реторте, вынули, вытерли и даже провели камнем по стеклу. Уотер едва узнал свою собственность, Очищенный от темной пленки, металл был того желтого цвета свежей пшеничной соломы, который характерен для самого благородного из всех металлов. Камень, невероятно прозрачный и чистый, казалось, светился изнутри, испуская из себя тонкие, как иголочки, пучки разноцветных искр.

   Медичка надела перстень на безымянный палец, полюбовалась им и обернулась к тому, кого она называла Бриком.

   - Как поступить? Примем залог?

   - Если у тебя есть деньги заплатить за пациента, - насмешливо проговорил тот.

   Уотер глянул на них исподлобья. Он понял: медичка была за то, чтобы камушек попросту присвоить. И под этим его угрюмым взглядом особа из приемного покоя стянула с пальца перстень и протянула его назад.

   - Мы не принимаем плату вещами, - сказала она надменно. - У нас не ломбард. Если вы не хотите, чтобы вашего родственника выставили из нашей клиники, вы должны вашу вещь продать, деньги перевести на его счет в банке и сообщить нам. Это должно быть проделано до конца сегодняшнего дня. Всего хорошего, молодой человек.

   Уотер надел перстень обратно на палец, взглянул на то, что получилось, и сказал:

   - Я не хочу гулять по городу с такой штукой. Меня враз пришибут или в полицию загребут. Вы не можете обмотать мне палец... Ну, как будто он у меня болит?

   - Разумно, - кивнул тот, кого звали Брик.

   С перевязанным пальцем рука выглядела хоть и непривычно, зато вполне безобидно. Уотер вышел на улицу. Перстень действительно оказался ценным, причем он стоил намного дороже, чем Уотер раньше предполагал. Теперь его надо было продать, и это тоже была проблема. Потому что продать его надо было по настоящей цене, а не просто загнать по дешевке.

   Разумеется, Уотер, как каждый парень своего квартала, знал кое-кого, кто занимался скупкой краденного. Но ему даже в голову не пришло обратиться к одному из таких скупщиков. Скупщики всегда давали за любую вещь едва четверть ее цены, а во-вторых, у них просто могло не быть в наличности столько кредиток, сколько стоил Бинкин перстенек. По крайней мере, так они обычно говорили своим клиентам, жалуясь на бедность, а проверять Уотер желанием не горел.

   Проверять обозначало рисковать. Перстень стоил слишком много, намного дороже того, во сколько обычно оценивалась жизнь человека по понятиям квартала. Уотер не боялся своих, он знал, что они не станут на него нападать, чего бы он при себе ни нес. Но он не доверял скупщикам. Он боялся, что те, имея связь со всяким сбродом, шепнут кое-кому пару слов, и тогда, конечно, далеко ему со своей вещицей не уйти. А что любой скупщик очень просто мог такое проделать, в том Уотер нисколько не сомневался. Эта публика была, по его понятиям, способна на любую пакость.

   Существовали еще официальные ломбарды, под вполне официальными вывесками, и в приличных районах города. Но хозяевам ломбардов Уотер доверял так же мало, как и скупщикам краденого. Он слышал о них как о выжигах и мошенниках, и этого, по его мнению, было вполне достаточно для разных выводов.

   Оставались просто ювелиры, владельцы больших красивых магазинов из богатой части Спейстауна. Про них Уотер не знал ровным счетом ничего, кроме того, что они ворочают крупными суммами. И он направился туда, куда наведывался черезвычайно редко и лишь от случая к случаю. Центр города был от его квартала слишком далеко, да и нечего было бедным парням там ловить.