Брак с летальным исходом

Небольшая комната разительно отличалась от заброшенной детской, которую я видела в доме. Та комната, просторная, светлая, была наполнена счастьем, которое, верно, царило в семье Кастанелло в первые годы жизни наследника. Жизни, замершей в тот момент, когда родителям пришлось спрятать ребенка. Новый дом юного лорда мало чем напоминал его прежние покои. Посреди комнаты стояла широкая кровать, так, чтобы опекающим взрослым и лекарям было удобно подходить к мальчику с любой стороны. В воздухе витал стойкий запах целебных зелий, на столе и в шкафу две-три книги в цветных переплетах и модель экипажа стояли, стиснутые бинтами, колбами, флаконами, пузырьками и стопками постельного белья. Повсюду светились кристаллы различных форм и размеров. Магия окутывала мальчика плотным коконом.

Сердце сжалось. Все в этой комнате словно кричало: ребенок болен. Давно, долго, почти безо всякой надежды вновь вернуться к нормальной жизни.

Даррен лежал на кровати, укрытый до пояса легким одеялом. На вид ему было около десяти лет, хотя из-за болезни он выглядел слишком худым и бледным, а кожа, нечасто видевшая солнечный свет, казалась почти полупрозрачной. Чертами он неуловимо напоминал отца. Я узнала и легкую горбинку носа, и высокие скулы, и темные, чуть вьющиеся волосы. Мальчик обещал вырасти привлекательным мужчиной. Если, конечно, у него вообще была такая возможность.

Сначала я подумала, будто ребенок просто спит, но быстро осознала, что это не так. Худое тело била крупная дрожь, руки, лежавшие поверх одеяла, судорожно стискивали тонкую ткань. Губы беззвучно шевелились, но глаза оставались закрытыми. Он словно бы все еще переживал страшное видение, которое неосознанно разделил со мной. Как будто чувствовал неотвратимое приближение жуткого мужчины с перстнем. Казалось, Даррен застрял внутри этого кошмара безо всякой возможности вырваться.

Я прислушалась к собственным ощущениям и на самой грани сознания услышала негромкое эхо детского крика. «Нет, нет! Не надо! Нет!» Этот тонкий голос словно бы пригвоздил меня к полу.

Неужели мы опоздали?

Опустившись на колени возле постели сына, лорд Кастанелло осторожно потряс его за плечи.

– Даррен, очнись, – проговорил он, наклоняясь к мальчику. – Я здесь, Даррен. Ты слышишь меня? Даррен!

«Не надо! Нет!»

– Он видит сон, – вырвалось у меня. – В этом сне он бежит от кого-то и никак не может проснуться.

Лорд резко обернулся. Несколько секунд он внимательно изучал меня, словно решая, стоит ли доверять моим словам, а потом запустил руку в дорожную сумку, стоявшую на полу у изголовья кровати. На ощупь отыскав внутри нужный флакон, лорд поднес зелье к лицу мальчика, выкрутил пробку и дал ребенку сделать несколько вдохов.

Голос в моей голове пропал.

Даррен закашлялся и распахнул глаза.

– Папа, – выдохнул он, обвивая руками шею лорда. – Папочка!

– Я здесь, Даррен, я рядом.

Мальчик прильнул к отцу, трогательно и доверчиво. Лорд Кастанелло погладил сына по голове. У меня с души точно камень упал при виде того, что с ребенком все в порядке.

Просто дурной сон.

Лорд немного отстранился и, повернувшись, показал рукой в мою сторону.

– Познакомься, это Фаринта.

– Здравствуй, Даррен. – Я улыбнулась мальчику и получила в ответ робкую улыбку.

Говорить, кем я прихожусь лорду Кастанелло, не пришлось. Ребенок, казалось, совершенно не удивился моему появлению. Даррен с любопытством оглядел меня, но потом снова уткнулся лбом в плечо отца. Лорд Кастанелло сидел, терпеливо дожидаясь, когда сын отпустит его и ляжет обратно в постель. Я наблюдала за ними, чувствуя, как в душе зарождается приятное тепло.

Мы упустили момент, когда все вдруг пошло наперекосяк.

В Даррене словно что-то переменилось. Пальцы скрючились, впились в спину отца, лицо исказила болезненная гримаса. Тело ребенка свело судорогой, губы раскрылись в хриплом протяжном стоне.

Я инстинктивно отшатнулась.

Лорду Кастанелло повезло меньше. Даррен обхватил его шею с неожиданной для ребенка силой, и я с расширившимися от ужаса глазами наблюдала, как супруг пытается вырваться из захвата, разжать руки мальчика. Лорд шептал что-то успокаивающее, но, казалось, Даррен его не слышал, он превратился в безумное, царапающееся и остервенело кусающееся существо. Словно мальчик, столь трогательно обнимавший отца, в один момент вдруг вознамерился его убить. Причинить вред по-настоящему.

Лишь с большим трудом лорду Кастанелло удалось высвободиться. Он перехватил запястья сына, осторожно разжав стиснувшие его шею пальцы, и крепко прижал мальчика к себе, не позволяя тому двигаться. Даррен что есть силы отбивался и брыкался, пытаясь вырваться.

На мгновение лорд, борющийся с припадком сына, обернулся ко мне. Его взгляд, больной и затравленный, словно говорил: «Вы не должны были это увидеть. Вот почему я скрываю его болезнь ото всех. Да, он опасен, неуправляем, и на нем чувствуется стойкий след ментальной магии, но он мой сын. Я не могу поступить иначе».

Я не решилась приблизиться, чтобы ненароком не навредить мальчику, и лишь кусала губы от разрывающего изнутри чувства беспомощности.