Брак с незнакомцем

– Нет. Даже не думайте об этом. Две англичанки одни у берегов Африки… Что бы ни случилось, вы останетесь со мной. – Тобиас вдруг внимательно всмотрелся в нее. От него не укрылось то, какой яростью горели ее глаза, когда она говорила о Мейсоне. – Ваша пылкая речь заставляет думать, что у вас личные счеты с Мейсоном, Ровена. Однако он работал на вашего отца и проводил больше времени в море, чем на суше, стало быть, вы не могли знать его слишком близко. Вам должно было быть не больше пятнадцати, когда вы видели его в последний раз. Ответьте – у вас есть собственные причины его презирать?

Ровена расслышала в его голосе новые, странные нотки, которые не смогла распознать. Ей не хотелось отвечать на этот вопрос, и она отвела взгляд. Одна лишь тень воспоминания о том, что случилось в тот день, заставляла ее чувствовать себя грязной и потрепанной. Ей было стыдно. То, что хотел сделать с ней Джек Мейсон, хранилось в самых далеких глубинах ее памяти…

Она пожала плечами и отвернулась.

– Какое значение это имеет теперь? Как вы сами заметили, все было давно и вряд ли стоит беспокоить себя, вспоминая об этом.

– Но однако же, вас это беспокоит. Я вижу. Мейсон угрожал вам? – настойчиво спросил Тобиас. – Расскажите мне. – Внезапно он догадался: – Он напал на вас!

Она резко кивнула:

– Да. Именно так.

– А вы, будучи вспыльчивой и горячей девицей, стали обороняться.

– Это совершенно естественное побуждение. – Ровена вздернула подбородок и страстно заговорила, как будто защищаясь: – Мы познакомились, когда отец привел его в дом. Было в нем нечто, что мне не понравилось. Мне хватило двух секунд, чтобы понять, насколько он несносный и неприятный человек. Но, к несчастью, Джек Мейсон воспылал ко мне симпатией и начал преследовать меня.

– Но ведь вам было всего пятнадцать лет!

– Да, только что исполнилось. Он действительно напал на меня, когда я каталась на лошади в моих излюбленных местах – там, где вы сами однажды наткнулись на меня. Я была одна – очень юная, доверчивая и – теперь я это поняла – очень глупая. После этого я и завела своих красивых верных псов – чтобы они, если что, смогли защитить меня от мерзавцев вроде Мейсона. Он был зол, как взбесившееся животное. – Она посмотрела Тобиасу в глаза. – Но у него ничего не вышло. Я дралась что было сил, и каким-то чудом мне удалось вырваться.

– Знает ли об этом ваш отец?

– Я ему не говорила. Он был на борту корабля, готовился к отплытию из Фалмута. Кроме того, я сочла, что это совершенно бесполезно. Судно было готово отчалить, а вместе с ним убрался бы и Мейсон. Я рассудила, что вреда он мне больше не причинит, а отцу не придется лихорадочно искать другого капитана; в то время сделать это было практически невозможно, учитывая спешку. И мне было известно, каким важным было для него это путешествие.

Тобиас посмотрел на стоящую перед ним буйную, пылкую красавицу, с изящным и выразительным лицом и сердитыми глазами, похожими на изумруды. Его сердце получило еще один удар – это отразилось на его лице; теперь он чувствовал, что ради нее мог бы совершить и убийство.

– То, что произошло с вами, – ужасно, Ровена. Как бы я хотел разорвать Мейсона голыми руками!

Ровена видела, как заходили желваки у него на скулах и как побелели губы. Он судорожно сжал кулаки, а выражение его глаз… это было трудно описать. Солнце било в окно, освещая его лицо, придавая золотистое свечение его бронзовой коже. Казалось, на какое-то время он онемел.

В конце концов Тобиас все же заговорил:

– Вы видели его после этого столкновения?

– Нет. В тот же день он оставил Фалмут. Тобиас, вы можете мне кое-что пообещать?

– Что именно?

– Когда мы освободим Джейн – а я твердо в этом уверена, обещаете ли вы найти Мейсона и заставить его заплатить за все, что он сделал?

Тобиас сжал губы и молча кивнул. После этого он вышел из каюты с еще большей, чем раньше, решимостью найти Мейсона. Он посчитается с мерзавцем. Не только за то, что он сжег его корабль, но и за Ровену тоже.

«Цимбелин» шел вдоль берегов Северной Африки, направляясь к западу. Он миновал Танжер, заброшенный английский форпост, свободно прошел проливы и повернул к югу, на Сале, не зная о страхах и надеждах, которые нес на своем борту.

Можно было вполне извинить Ровену, которая слегка потеряла самообладание, впервые увидев Сале, занимавший стратегически выгодное положение на северном берегу дельты реки Бу-Регрег. Это было опасное, хорошо укрепленное гнездо корсаров со скалистой береговой линией. Толстые неприступные городские стены, башни с зубцами, блестящие, будто полированные зеленые минареты под жгучим североафриканским солнцем были заметны, еще когда корабль находился далеко в море. Каждый берег дельты окружали прочные укрепления; две крепости ощетинились дулами пушек, направленных на море, знаменуя собой угрозу всем, кто приближается к стенам Сале.

Поскольку гавань была неглубокой, тяжелые суда не могли в нее войти и должны были ждать прилива, чтобы немного продвинуться вперед, ближе к берегу. «Цимбелин» бросил якорь за песчаной отмелью, обеспечивавшей Сале защиту от моря.