Браки по расчету

Раздраженным, чуть ли не лающим тоном пригласил он сесть генералов, стоявших в небрежных позах, и заговорил короткими, отрывистыми фразами, то выкрикивая слова так, что отдавалось под закопченным сводом, то понижая голос до старческого, еле слышного шепота, кашляя и нервно покручивая острые, торчащие вверх, кончики усов. Можно было бы легко устранить последствия наших поражений и поднять упавший дух армии, — сказал он, — если бы господа офицеры подчинились той самой дисциплине, какую они требуют от солдат, и если бы они меньше критиковали, меньше рассуждали, чем это у них в обычае, зато больше бы слушались и воевали. Все только и заняты, что тактическими выкладками, каждый воображает себя маленьким Наполеоном, всем хочется обхватывать, предупреждать, заставать врасплох и все такое, а как подойдет надобность издать ясный и вразумительный приказ, сказать: ты поведешь свою роту туда-то и продержишься там во что бы то ни стало, — тут господа офицеры почему-то теряют все свое красноречие. Но теперь всем этим нравам конец: он, Бенедек, с этого момента будет с нелицеприятной строгостью требовать самой железной дисциплины, потому что одной лишь дисциплиной можно остановить процесс разложения нашей армии, а остановить его безусловно необходимо.

Выкричавшись, Бенедек опросил генералов, каково самочувствие солдат и хватает ли воды для лошадей. Получив удовлетворительные ответы, он закончил свое выступление словами, что армия, изнуренная кровопролитными схватками последних дней, остро нуждается в нескольких днях отдыха, чтобы собраться с силами для новых сражений.

— Благодарю вас, господа, — нетерпеливо добавил он, видя, что ошеломленные генералы все еще сидят после окончания его речи, не в силах поверить, что совет закрыт, что верховный главнокомандующий созвал их только затем, чтобы поговорить о дисциплине и спросить, хватает ли воды для лошадей.

Озадаченные генералы взглядами спрашивали друг друга, как отнестись к этому. Граф Гондрекур пожал плечами, как бы говоря: «Ничего не поделаешь», — и встал; начали подниматься и остальные — нерешительно, неохотно. В это время в дальнем углу зала раздался резкий, энергичный голос молодого Эдельсхайма, самого младшего из высших офицеров, будущего реформатора австрийской кавалерии, который уже тогда, едва достигнув сорока лет, пользовался в армии блестящей репутацией.

— Объясните нам, ваше превосходительство, — взволнованно воскликнул он, — как можно давать армии несколько дней отдыха, когда неприятель так близок, что самое позднее завтра неизбежно произойдет столкновение!

Бенедек недовольно махнул старческой рукой.

— Как любят рассуждать эти юнцы! — сказал он и отвернулся к окну, давая этим понять, что не желает более никаких замечаний или вопросов.

13

Прусские армии генерала Херварта фон Биттенфельда, принца Фридриха-Карла и кронпринца Фридриха-Вильгельма двигались в Чехию тремя отделенными друг от друга колоннами, а главнокомандующий, фельдмаршал граф Хельмут фон Мольтке, подобно шахматисту, играющему заочно с противником, находящимся в сотнях километров, управлял движением колонн по телеграфу, из Берлина; как только колонны сблизились, он сел в поезд и отправился следом. Собрались в Чехию и король Вильгельм с Бисмарком. Император Франц-Иосиф, памятуя о неудачной попытке принять на себя верховное командование в пятьдесят девятом году, в Ломбардии, на сей раз, как известно, мудро оставался в Вене; в Пруссии же, где не было ничего важнее армии и воинской жизни, присутствие монарха на поле боя почиталось чем-то естественным и необходимым с точки зрения нравственности и этикета.

Прибыв в Ичин, король остановился в гостинице «У золотого льва», и там, в присутствии племянника, командующего Первой армией Фридриха-Карла, прозванного «Красным Принцем» за то, что всегда носил красный гусарский мундир, долго беседовал с Мольтке. Под крики и стоны раненых, долетавшие из соседнего костела, преображенного в лазарет, Мольтке, спокойный, с недвижным, резко очерченным лицом, по которому никогда нельзя было узнать, что он думает и чувствует, постукивая по карте острым кончиком грифеля, подробно ознакомил короля с положением.