Браки совершаются на небесах

— Прелестно, — мурлыкнула Лола. — Только вот это все надо говорить не мне. А Кристине.

— Я говорил.

Лола прекратила свои блуждания по кабинету и остановилась рядом с Марком. Ему стало неловко сидеть, когда рядом стоит женщина — и Марк тоже встал.

— Не поверила?

— Не поверила.

Лола снова начала ходить.

— Ожидаемо. Упрямее Крис нет на свете человека. В этом она в отца. Если она что-то решила — ее не сдвинуть с места.

— Я должен. Но не знаю, как. Кристина вбила себе в голову, что мои чувства — лишь благодарность за спасение Вероники.

— А это не так?

— Это. Не. Так.

Лола вздохнула. И сменила гнев на милость, а официальный тон — на дружеский.

— Ты же понимаешь, что сам все предельно усложнил?

— Понимаю. Можно уже перестать меня распинать и дать совет?! Не за кофе же я сюда пришел.

Лола снова остановилась и обернулась. Марк ответил ей прямым взглядом.

— Ну что ж. Если не за кофе, то… Единственный совет, который я могу тебе дать — говори ей о своей любви. Каждый день.

— Как?! Я даже не знаю, где она сейчас! Даже Вероника не знает!

— Что значит — как? — подбоченилась Лола. — Ты вообще в курсе о возможностях современных средств связи и гаджетов? Пиши ей. Отправляй голосовые. Шли фото. Записывай видео. Все, что угодно. Долби ее. Упрямца можно только переупрямить. Методично. День за днем. Если она тебя не заблокирует — у тебя есть шанс. И если тебя интересует, где Крис сейчас — так она в Норвегии.

— Что она там делает?!

— Мы все задаем себе этот вопрос.

Дальнейший диалог был прерван появлением в кабинете Лолы двух новых действующих лиц. Одного из них Марк знал — это был оперная знаменитость и муж Лолы в одном лице, только вот имя вылетело из головы. Этих Кузьменко чертовски много, даже если не все они Кузьменко. Вторым был среднего роста худощавый мужчина с тонкими чертами лица и кудрявыми темными волосами. У него, в отличие от братьев Кузьменко, были именно аккуратные кудри, а не буйная шевелюра шапкой.

Он что-то громко и экспрессивно произнес, но итальянского Марк, к сожалению, не знал почти совсем. По крайней мере, такую беглую речь точно не понимал.

— Гвидо говорит, что вас с Лолой поймали на месте преступления, и что вам следует набить морду, — добросердечно перевел ему муж Лолы. Марку осталось лишь со вздохом слушать последовавший далее бурный диалог на итальянском, в котором, видимо, решали, стоит ли ему бить морду или все-таки нет. В конце концов, они все трое рассмеялись, а итальянец подошел к Марку и пожал руку.

— Гвидо Ди Мауро, — отчетливо произнес он. Марк понял, что это имя.

— Марк Леви, — он ответил на рукопожатие. Потом перевел взгляд на мужа Лолы. — Скажите ему, что не тот. Однофамилец.

— О, про однофамильцев я в курсе, как никто, — кивнул мужчина. Дягилев, вдруг вспомнил Марк. Его зовут Федор Дягилев.

Обменявшись еще парой фраз на итальянском, синьор Ди Мауро оставил их. И Марк остался наедине с супругами Дягилевыми.

— Итак? — Федор Дягилев вальяжно устроился на диване. — На месте какого именно преступления я вас застал?

— У нас был военный совет, — ответила за двоих Лола.

— И каков итог совета?

— У нас есть план.

У Марка снова возникло уже почти знакомое ощущение, что эти двое говорят между собой, используя не только слова.

— Что, повременим откручивать ему голову?

Марк даже не сразу сообразил, что голова имеется в виду его.

— Повременим. Симпатичная вроде голова. И даже признаки высшей нервной деятельности в ней присутствуют.

Конечно, бесспорно, что в широком смысле Кузьменко — чертовы феи. Но в данном конкретном случае они еще и феерические тролли!

На укоризненные взгляды ни один из супругов Дягилевых не отреагировал. А Лола села за свой стол и совершенно деловым голосом произнесла:

— Мне в голову пришла одна безумная идея. И я хочу с вами посоветоваться. С обоими. Это касается Крис. И Вероники. И не только. В общем, слушайте.

* * *

Дом спал. Даже Лена ушла спать. А Крис сидела в комнате для собраний. Рядом с прогоревшим, потрескивающим, остывающим камином, забравшись с ногами в старое, но большое и уютное кресло и кутаясь в огромную пеструю шаль. В руках у нее был телефон. Кристина снова нажала на воспроизведение. На экране стала разворачиваться картинка — невероятной красоты розовое небо в окне — или это называется иллюминатор? — снятое из кабины самолета. А за кадром звучит голос.

— Снимаю, пока я ненадолго в кабине один. Погода сегодня просто образцово-показательная для полетов. Ясно, штиль. Правда, я не выспался, но это ерунда. А ты? Как спалось?

Камера делает разворот, переводя фокус на снимающего. У Кристины снова, в который раз екает сердце. На экране — Марк. Без фуражки и кителя, в форменной белой рубашке с нашивками. Как же ему необыкновенно идет летная форма. Его губы слегка улыбаются, а глаза серьезны.

— Надеюсь, ты спала хорошо. И уже выпила кофе. С добрым утром, любимая.

Она резко гасит экран телефона, прячет его в глубину кресла, плотнее кутается в шаль, а потом и вовсе прячется под нее с головой и замирает.

Что ты делаешь, Марк Леви?!

* * *