Браки заключаются в будущем (СИ)

— Конечно, — улыбнулся ей «сын», но тут же снова стал серьёзным. — Сколько же мне тогда было? — Арчер потёр кулаком лоб, пытаясь таким нехитрым способом активизировать память. — Шесть? Или семь? Впрочем, не важно. Приближался День всех святых — пожалуй, один из самых любимых праздников нашей семьи. Ну, знаешь, фонарики своими руками, вырезанные из тыкв страшные мордашки, костюмы всякой нечисти… Кстати, ты каждый год придумывала что-нибудь новенькое и всегда шила наряды сама. Так вот, тем вечером всё было как обычно: мы с мальчишками побегали по соседским домам, насобирали целый пакет сладостей, но расходиться не спешили, решив, что уже достаточно взрослые и можем немного разнообразить программу вечера. Самых мелких усадили в гостиной (мы были у нас дома) смотреть мультики, а те ребята, что постарше, вооружившись карманным фонариком, расселись в моей комнате на полу в кружок. Догадываешься, зачем? — Арчер покосился на Люси. Та кивнула:

— Страшилки рассказывать?

— Они самые, — подтвердил «сын». — Каждый изгалялся, как мог, пытаясь перещеголять предыдущего рассказчика. Лучше всего мне, конечно же, запомнилась байка про злобного духа, живущего в маске какого-то древнего племени. Один путешественник забрал её с собой, а дома, забыв про наказ шамана, примерил. Дух вселился в этого путешественника, заставил его убить всю семью и покончить с собой, после чего вернулся обратно в маску, которая вскоре обрела нового хозяина. И всё повторилось снова.

— Боже, Арчер, это всего лишь детские выдумки! Как можно было в них поверить до такой степени, чтобы бояться куска дерева?!

— Ты не дослушала, — строгий тон молодого человека заставил Хартфилию прикусить язык. — Тогда, во время этих посиделок в темноте, я ничуть не испугался, потому что и сам рассказывал что-то не менее жуткое, выдуманное прямо на ходу. Думаю, никто из нас не верил в те истории; мы даже примерили эту маску (чем-то она так понравилась тебе, что ты оставила её себе), желая продемонстрировать друг другу свою храбрость, и разошлись, весело смеясь и подначивая друг друга на новые шалости. Когда за последним гостем закрылась дверь, ты отправила меня чистить зубы, пожелала спокойной ночи, выключила в комнате свет, укрыв одеялом, в общем, всё, как обычно. Заснул я быстро и проснулся среди ночи от страшного грохота и ярких вспышек за окном — на улице разразилась обещанная синоптиками гроза. Мне захотелось пить. Я спустился на первый этаж и как раз проходил через гостиную, когда сверкнувшая молния осветила комнату, выхватив из темноты висевшую на стене маску. И вот тут… Умом я понимаю, что это оказалось обычным совпадением: и молния, и оборвавшийся крючок, и гром в момент падения маски, но… мне было тогда совсем ничего, ребёнок. Я потом ещё месяц не мог спать без света, а кошмары снятся иногда до сих пор. Глупо, да?

— Прости, — Люси осторожно погладила «сына» по плечу. — Теперь я понимаю, почему ты так странно отреагировал на эту маску в день, когда появился здесь — тебе ведь и вправду жутко смотреть на неё после такого. И это вовсе не глупо — люди иногда боятся абсолютно безобидных вещей. Мне, например, в детстве было страшно брать в руки воздушные шарики.

— Почему? — искренне удивился Арчер.

— А вдруг бы они подняли меня в небо и унесли куда-нибудь далеко? Я же была тонкая, как тростинка.

— Сейчас тоже боишься?

— Ну… — она честно хотела ответить на этот вопрос серьёзно, надеясь таким образом поддержать «сына», но заметив, как старательно её собеседник пытается сдержать рвущийся наружу смех, передумала. — Если перед этим основательно подкрепиться и ограничиться тремя шарами…

Дружный хохот не дал Люси закончить фразу.

— По-моему, тебе надо было учиться на психолога, а не на искусствоведа, — вытирая выступившие на глазах слёзы, сказал Арчер. — Мне определённо полегчало.

— Обращайся. Сделаю скидку по-родственному.

— Печеньками возьмёшь?

— М-м-м… с цукатами?

— Какими скажешь, — подорвался с дивана молодой человек. — Сейчас сбегаю в кондитерскую.

— Не нужно, — попыталась остановить его Хартфилия. — Там ещё много всего.

Но остановить горящего энтузиазмом и желанием порадовать любимую родительницу Арчера оказалось невозможно: через пять минут, потребовавшихся исключительно на поиск зонта (опять зарядил дождь), «сына» и след простыл. Проводив его взглядом, Люси, торопливо вытащив из коробки маску, поставила её прямо на пол, прислонив к прилавку, и отошла на несколько шагов назад. Сейчас, при свете дня, она казалась совсем не страшной; обведённые жёлтой краской миндалевидные отверстия для глаз смотрели на мир с добрым лукавством, будто знали что-то, недоступное простым смертным. Но раз Арчер так её боится, может, правильнее будет маску продать, а не оставлять себе?

Ответить на этот вопрос Хартфилия не успела — звякнули стеклянные подвески у двери, оповещающие о приходе очередного покупателя, которым оказался…

— Привет. Насколько я помню, кто-то предлагал мне помощь, — ей показалось, или в серо-зелёных глазах мелькнула та же хитринка, что и на размалёванном «лице» маски?