Браконьеры

Сначала Брызгалову показалось, что возвращаются зубастые птицы, издали похожие на земных грифов. Потом летуны приблизились и превратились в горбатых «каракатиц» отвратительного вида. Казалось, пятиметровые гиганты состоят из сплошных жил и перепонок, образующих два ряда крыльев. А горбы на их спинах на самом деле оказались наездниками, смахивающими на освежёванных, лишённых кожи земных обезьян.

Всего наездников набралось пятеро, и все они жаждали познакомиться с землянами, оглашая воздух визгом и воплями.

– Не понравились мы им, однако, – мрачно пошутил Евгений.

«Освежёванные» «гориллоиды» бросились к остановившимся землянам, подпрыгивая на бегу и воздевая лапы к небу.

Фотограф дёрнулся, сделал попытку удариться в бегство, но получил удар рукоятью пистолета по затылку и притих.

– Не суетись! – погрозил ему пальцем Евгений.

– Целься! – сквозь зубы процедил капитан. – Три, два, раз… огонь!

Грянули три выстрела, сливаясь в один.

Первые три «гориллоида» получили пули в головы; стрелять оперативники умели.

Раздались кашляющие крики, цепь нападающих сломалась, двое из них рухнули на землю, начали кататься по ней, остальные остановились.

– Целься!

Но чужепланетные хищники не стали дожидаться второго залпа. Раненые вскочили, продолжая вопить, взгромоздились на своих летучих несунов, и вся стая умчалась за поле, ругаясь на своём языке. Шум постепенно стих, отдалился. Хотя из леса с другой стороны кто-то отозвался долгим «волчьим» воем.

– Хороша планетка, – расслабился Савелий с улыбкой. – Везде нас ждут радостные приветствия и объятия.

– В лес! – коротко скомандовал Брызгалов.

Лишь углубившись в заросли на пару сотен метров, они начали рассматривать деревья, вовсе вблизи не похожие на сосны, ели и берёзы.

– Мама родная! – вполголоса проговорил Евгений. – Как вам эти кустики?

Никто ему не ответил. Все, кроме фотографа, оглядывались и рассматривали иноземные растения, мало чем напоминавшие земные.

– Ёк я! – отчётливо выговорил пленник и вдруг осел на землю. Глаза его подёрнулись синеватой плёнкой.

– Эй, ты чего? – озадаченно стукнул его по плечу Евгений. – Вставай!

Фотограф не ответил. Голова его упала на грудь, он обмяк и ткнулся лицом в траву.

– Чёрт! Что с ним?

Брызгалов поднял голову пленника, подержал тыльную сторону ладони у стиснутого рта, поднёс к носу.

– Похоже, не дышит.

Евгений опустился на колени, прижал ухо к груди фотографа.

– И сердце не работает.

– Заряд кончился, – пошутил Савелий.

Оба посмотрели на Брызгалова, взглядом выражая один и тот же вопрос.

– Пошли, – ответил он обоим.

Савелий встал.

– А как же он? Похоронить бы надо.

– У тебя лопата есть? Или ты руками хочешь яму продолбать?

Кольца над горизонтом спрятались за чёрным зубчатым забором леса.

Резко стемнело.

Все трое посмотрели в стремительно тускнеющее небо и поняли, что в этом мире наступила ночь.

Внеземелье Ночь

Дойти до места посадки неизвестного летающего объекта до наступления ночи отряд не успел.

Стемнело слишком быстро, небо потеряло глубину, стало фиолетовым, с одной стороны сгустилось до черноты, с другой – там, куда опустился край колец и куда стремились путешественники, долго ещё виднелись, постепенно угасая, серо-голубые полосы. И никакого заката, какими славились вечера на Земле.

– Предлагаю устроить ночлег, – сказал не привыкший к долгой ходьбе Охлин.

– Ночь здесь наверняка длится не меньше, чем день, – заговорил уставший не меньше генерала начальник Синдорского охотхозяйства Пуфельрод.

– Что ж теперь, не спать? – поморщился капитан Еремеев.

– Да я что, я как все.

– Устраиваемся, желательно поближе друг к другу. Петро, не отвлекайся, твой объект слева.

– Я своё дело знаю, – огрызнулся сержант, бросавший заинтересованные взгляды на Ольгу.

– Ложимся по кругу, в центре Геннадий Фофанович. Ружья держать под рукой.

– Я не хочу… со всеми, – шепнула Ольга Максиму.

– Придётся, отдельно спать опасно, – виновато развёл руками майор.

– Я подежурю первым, – продолжал Еремеев. – За мной Степчук, потом Борис Аронович, последним вы, – он посмотрел на Максима.

– Хорошо, – кивнул Одинцов.

– Надо бы костерок развести, – сказал егерь, – чайку погреть.

Вода у них была: проходили мимо чистого озерца, набрали во фляги и напились про запас.

– Где ты тут видел сухостой? – возразил Пуфельрод. – Чисто парк городской, ни одной валежины, ни одного сохлого кустика.

– Завтра поищем, – проворчал Охлин, со вздохом растягиваясь на довольно мягкой траве.

Ему подсунули под голову рюкзачок, накрыли курткой, и через минуту генерал захрапел.

Ольга, пристроившаяся было у шаровидного куста в десятке шагов от генерала, встала и отошла за шеренгу «акаций».

Максим проводил её взглядом, прислушиваясь к долетавшим со всех сторон ночным шорохам, подождал немного, бесшумно поднялся.

Петро и Вован, облюбовавшие себе места лёжки с двух сторон от Охлина, показали ему неприличные жесты, заржали.

Максим не отреагировал на это, углубился в лес, обнаружил девушку под деревом. Она сидела, подтянув колени и обхватив их руками.

Ни слова не говоря, он сел рядом.