Бракосочетание Рая и Ада. Избранные стихотворения и поэмы

АФРИКА
Слушайте песнь Лоса! Слушайте песнь Пророка!
На четырех арфах сыграл он ее
В Африке, схожей с сердцем!
Юрризен поник. Аристон содрогнулся!
Грянула вещая песнь!

Когда Адам пребывал в Эдеме,
А Ной на вершине Арарата,
Они увидели, что Юрризен
Диктует свои Законы
Нациям и народам
Устами сыновей Лоса.
Адам содрогнулся! Ной поник! Почернела залитая
                                                    солнцем Африка,
Когда Ринтра передал Абстрактную Философию
                                                 восточному Браме.
/Ночь сказала Туче:
«Ах! эти человекообразные духи в своем
                                          улыбчивом лицемерии
вечно воюют друг против друга; не будем мешать
                                                              им, рабам
изначальных стихий»./
Ной растворился в водах.
Авраам бежал в туче пламени из Халдеи.
Моисей впал в темное заблуждение на священной
                                                            горе Синай.

Паламаброн открыл Закон Абстрагирования
                                                           Трисмегисту,
Пифагору, Сократу и Платону.

Века накатывались на сыновей Тара; из века в век
Орк рычал на горе Атлас, скованный Цепью
                                                                Ревности;
Но вот Утона воспарила над Иудейским Иерусалимом,
И голос ее стал внятен Иисусу — вечный
печальник! Он получил
Евангелие от лукавого Теотормона.

Человечество начало вырождаться, ибо Пышущее
                                                                Здоровье
Боялось и стыдилось наслаждений Любви,
А Немощь и Нежить жила и размножалась.
И тогда Антамон призвал Леуту из ее Юдоли
                                                               Восторгов
И вручил Магомету полуразорванную Библию,
А на Севере Сота продиктовал Одину Закон
                                                                    Войны,
Ибо, не спознавшись с Тиралатой, не ведал иной
                                                                 радости.

Церкви, больницы, крепости и дворцы
Стали сетями и капканами, губящими Веселие
                                                               Вечности,
А все остальное было пустыней, —
И Вечность исчезла, подобно мимолетному сну.

Наступил страшный день, когда Гар и Гева бежали,
Устрашенные Сварами и Пороками своих братьев
                                                                и сестер, —
Бежали не в пространство, но в форму:
Бежали в простую плоть рептилий,
Дабы лишь ползать по груди Земли,
И необъятный мир стал крошечным
В их ставших крошечными очах.

Ибо чудовищное племя сыновей Лоса
                                                       и Энитармоны
Навязало свои Законы и свою Религию сыновьям
                                                                      Гара,
Привязывая их к Земле, развязывая руки
Нечестивой Философии Пяти Чувств,
Которою Юрризен, рыдая, наделил Ньютона
                                                                 и Локка.

В тучах над Францией захохотали Руссо
                                                              и Вольтер.
Азии Боги бежали в тучливые горы Ливана,
Падшие ангелы Африки черною тучей объяты.
Князь пламенеет, Страж, у врат Альбиона в шатре.

АЗИЯ
Рев из Европы донесся
До Азиатских Царей;
Бежали они из пряжи,
Из вековой паутины,
С насиженных пали тронов,
Ибо их тьму страшило
Огнесущее мыслетворное пламя Орка.

Пали с насиженных тронов,
Пали с отчаянным криком:

«Или не вправе Властитель наслать на страну
Глад из пустыни, а Церковь — Чуму из болота?
Остановить, изнурить, обескровить людей
В градах и весях мятежных? Зане разучились
Сытость ценить и полночное право на песни.

Или не вправе Властитель тугую узду
Власти накинуть на тех, кто обязан трудиться,
Чтобы, как милости, ждали награду за труд,
Чтобы имеющий грош богачом почитался великим?

Или не вправе Властитель разрушить и сжечь
Те города, что пожаром восстанья чреваты?
Дабы в руинах дымящихся вспомнили все
Сытость былую, которую слепо скормили безумью?

Или не вправе морочить, дурачить толпу?
Или не вправе душить в колыбели? В утробе?
Или не вправе на страшную смерть обрекать
Тех, кто презрел иль хотя бы забыл послушанье?

Дабы гордыню изгнать из сердец, дабы алчность
Вымыть из глаз, дабы уши привыкли к молчанью,
Дабы ноздрями вдыхали они пустоту, дабы
                                                          к Смерти
Были привычны ничтожные черви земные».

Юрризен услышал их крик
И взмыл на великих трепещущих крылах
Над красными пламенами Орка,
Застилая небо над Европой.
Тучами отчаянья в своем полете.
Его Медная книга, его Железная книга, его
Золотая книга
Огненным градом пролились, расплавившись,
                                                       над миром,
Над которым он пролетал, тяжелый и тяжело
                                                   вздыхающий.

Он над Иерусалимом,
Над своим исконным храмом,
В черной туче появился.

Ибо изглоданным до кости скелетом
Белел Адам в райских кущах,
И на белизне снегов Арарата
Белели седины Ноя.

И грянул Юрризенов гром из темени
Заткавшей все небо непроглядной Сети.

И Орк восстал в европейской ночи, —
Огненным столпом над вершинами Альп,
Огненным и огнедышащим Змием!
Угрюмая Земля Содрогнулась!

Кости сцепились с костями, отпрянув от мертвого
                                                                    праха;
Хлюпая, в корчах чудовищных, Грязь задышала.
Плоть лицезрела себя обнаженной: Отцы и Друзья,
Дети и Матери, и Короли, и Солдаты.

Лоно Могилы разверзлось для совокупленья
С телом, вошедшим в нее, и его охватило клещами,
Грудь ее, затрепетав от земного пожатья,
Брызнула млеком, и кровью, и гнойным вином
                                                           наслажденья,
Млеко, и кровь, и вино заплясали по свету,
Горы и долы залив.
ЛОС УМОЛК.
И заплакал Юрризен.