Бракованная

– Ой, как не хочется отвечать в рифму, Тоша. Ой, как не хочется… – пробормотал Там. Новоявленная мамочка хрюкнула от смеха. Привстала на локтях.

– Доктор, а с плацентой вы что будете делать?

– Макароны по-флотски, что ж ещё… Всё, Зина Петровна, я закончил, – крикнул Тамерлан, снимая перчатки.

– Макароны?

Эх! Видно туго до девушки доходило. А уж шутка юмора вообще не угадывалась.

– Да шучу я, мамочка. Шучу. Всё. Отдыхайте.

Боже! Как он задолбался. Сил с трудом хватило на душ. Переоделся. От голода сосал желудок. А ему ведь еще нужно было зайти к Сандаловой. Тамерлан с остервенением растёр лицо. Встал. На автомате поднялся на этаж. На подходе к палате учуял аромат самой настоящей еды. Жирной. Вкусной. М-м-м. Там сглотнул собравшуюся во рту слюну и толкнул дверь. А пахло ведь отсюда, из Веткиной палаты!

– Кто принёс контрабанду? – поинтересовался он, наглым образом уводя у неё из-под носа сразу три кусочка картошки. – М-м-м. Божественно!

– Эй! – Сандалова легонько хлопнула его по ладони, но когда Там потянулся ещё и за крылышком, особенно возражать не стала.

– Так кто? М-м-м.

– Кто-кто, курьер. Я встретила его на лестнице. Не помирать же с голоду. Прости, Там, но кормят здесь у вас не очень.

– Я и не рассчитывал, что ты будешь есть здешнюю баланду. Постой! А мать что? – Там уткнулся в ведро с крыльями, прикидывая, не будет ли слишком большой наглостью, если он съест ещё немножко? Два. Нет, три. Господи, как жрать-то хотелось!

– А что – мать?

– Почему она не привезла тебе ужин?

– Хм… – Сандалова вытерла руки бумажной салфеткой и довольно метко попала той в корзину для мусора. – Мама не знает, что я в больнице.

– То есть как это? – опешил Там. – Разве она не для этого приехала?

– Нет. Не для этого. Извини, ты уселся на мое одеяло. Дай, вытащу…

– Постой. А кто же будет тебе помогать?

– Всю жизнь до этого я неплохо справлялась сама.

– Ты знаешь, о чем я!

– Слушай, ну что ты ко мне пристал? Некому мне помогать. Не-ко-му. Что ж мне теперь, операций не делать? Ты ж сам говорил – она лёгкая. Да и с чем мне помогать? До туалета я дойду и без помощи, еду закажу. Всё.

– Ну, да! А обрабатывать места прокола? А…

– Там! Я врач. Встану перед зеркалом и всё обработаю. Всё. Не кипишуй.

– Не кипишевать? – сощурился Коган.

– Вот именно.

– А что делать?

– Отдыхай. Ты выглядишь истощённым.

Соус с пальцев обычной бумажной салфеткой не ототрёшь. Поэтому когда она коснулась заросшей щеки Тамерлана и погладила, её пальцы пахли фастфудом. И то ли он был такой голодный, то ли голодный, но не до еды… В общем, так у него привстал, что упёрся ей в ногу. Вета опустила взгляд и сглотнула. Но не отшатнулась, как могло быть.

– День был тяжёлым. – Там осип.

– Поезжай домой. Выспись. Не то отрежешь мне что-нибудь не то. Вот будет потеха.

– Вет…

– Остальное мы потом обговорим, ладно? Сейчас у меня все мысли о предстоящем.

– Добро. – Тамерлан тоже вытер руки и встал. – Ну, тогда до завтра?

– Ага.

– Заканчивай есть. За двенадцать часов. Помнишь?

– Как скажешь, папочка, – улыбнулась эта лиса, протягивая ему пустую картонную упаковку и бумажный пакет от снеди. Там вздохнул и послушно забрал. Вета улыбнулась шире.

Он ехал домой ужасно взволнованный, впервые приблизившись к ней настолько, что показалось даже, будто у него появился шанс. Он чувствовал себя застывшим в миллиметре от этого. Таким сильным, что распирало грудь. И таким безумно напуганным. А вдруг ничего у него не выйдет? Вдруг лечение не даст результата. Вдруг он её разочарует?

Невыносимые «вдруг».

Удивительно, но вся эта мешанина в голове не помешала Тамерлану уснуть и хорошо выспаться. А вот утром тревога вернулась. И сопровождала его по пятам, куда бы он ни шёл, и чем бы ни занимался. Так продолжалось ровно до тех пор, пока Коган не зашёл в операционную. К тому моменту он уже успел проведать Вету. Держалась она молодцом, но, лёжа под лампами, начала немного трястись. Наркоз ей ввели, да и с остальными приготовлениями было покончено. Там чуть наклонился.

– Ну что ты? Всё будет хорошо. Веришь?

Вета послушно кивнула:

– Верю.

У неё закрывались глаза, но зачем-то она продолжала усилием воли удерживать их открытыми.

– Ну, что ещё? – Под прицелами взглядов кучи народу, Там наклонился к Вете. Он был в шапочке и маске, закрывающих пол-лица.

– А у тебя глаза красивые, знаешь?

У Когана мучительно сжалось горло.

– Ну, если только глаза.

Она ещё хотела что-то сказать. Он видел. Но не успела, всё-таки отключившись. Там осторожно погладил её по щеке.

– Ну, чего стоим? Поехали. Включайте музыку.

Глава 13

Вете чудилось, что она плещется в море. Волны подхватывают её и качают, как мать – дитя. Солнце ласково слизывает с лица хрустальные капли, целует веснушки, россыпь которых появилась у нее на плечах лет после тридцати, ласкает кожу и слепит, если открыть глаза. Как неприятно!

– Вета… Вет, ты меня слышишь?

Вета с трудом разлепила веки. Моргнула. Никакого моря. Никакого солнца. Вместо него на потолке светила омерзительно яркая лампа.

– Коган?

– Ага. Я. Как ты себя чувствуешь?

– Кажется, хорошо. Притуши, пожалуйста, свет.