Бракованная жена. Я украла дочь ярла

— Нет. И моя мать ей не была. Чтобы стать колдуньей, нужно пройти обряд, — начала растолковывать мне служанка, а я была лишь рада отвлечься. — Как только девушке минет шестнадцатый год, она просит благословения у Хозяйки туманов и отправляется на один из островов. Там она находит себе мужчину, проводит с ним несколько ночей, пока не убедится, что носит под сердцем дитя. А затем возвращается в Пустошь, и в положенный срок рожает дочь. Во время родов самые старые колдуньи проводят над ней обряд, и она сама становится ведьмой.

Я нахмурилась. Что за странный обряд? Почему ведьмой можно стать только во время родов?

Словно прочитав мои мысли, Риика улыбнулась мне, так что в ее карих глазах заплясали огонечки.

— Лишь чреватая женщина достигает пика свои сил, а разрешение от бремени — переход в новую ипостась. Легкая беззаботная девка становится матерью.

Ну, какая-то крупица логики в этом, конечно, есть, хотя внутри меня все равно поднялась волна неприятия. Только я не могла объяснить почему.

— А что же твоя мать? Как ты оказалась в замке?

— Моя мать, — начала Риика, морщась и налегая на весла, — влюбилась в мужчину, от которого понесла. Ради него она отказалась от Пустоши, а он ее бросил еще до того, как я родилась. Матушке было слишком стыдно возвращаться назад, и она пошла работать в замок.

Я цыкнула. Мужчины! Что еще можно было от них ожидать?!

Бедная девочка переспала с первым встречным, обрекла себя на материнство в семнадцать лет и вместо того, что бы получить хотя какие-то плюшки в виде ведьмачества, повелась на сладкие речи гнусного козла и осталась ни с чем!

— Но в Пустошь я вас везу не по этому, — неожиданно сказала Риика.

— Не по этому? Не потому, что там есть твоя родня? — уточнила я.

Она кивнула, и ее губы поджались, а пальцы крепче стиснули весла.

— По правде сказать, госпожа, после того, что вы сделали… Теперь я даже не знаю, где вам можно будет укрыться от гнева ярла.

От ее слов по моей коже пробежали мурашки.

— Он не станет меня искать. У него много других хлопот, — нахмурившись, ответила я ей.

— Ваши бы слова да Хозяйке туманов в уши, — с тяжелым вздохом пробормотала она.

И в эти ее вздохи мне совершенно не понравились. Будто мало мне было поводов для тревог. Да, может, я и погорячилась, спалив комнату давней любви Келленвайна, но уверена, Катарина из штанов выпрыгнет, но сделает все, чтобы удержать ярла подле себя. Особенно теперь, когда его жена и дочь исчезли, а воспоминания о прошлом сгорели в огне.

Да. Все будет в порядке.

В полном порядке.

— На вашем месте я бы отправилась на материк, но не думаю, что Туман вас отпустит, — продолжила Риика.

Живот защекотало беспокойством, которое раскинуло сети на грудь и крепко стянуло ее.

— Что значит «не отпустит»? — прищурившись, переспросила я.

Служанка тут же вскинула на меня испуганные глаза, словно поняла, что сболтнула лишнего.

— Не мне вам это говорить, госпожа. Простите, что ляпнула.

— Нет, ты уж договаривай, — настояла я.

— Нет, госпожа. Что хотите делайте, а не могу, — тут же затрясла она головой.

Тут Лейла зашевелилась, и я снова начала раскачиваться на своем месте, мерно похлопывая ее по спине, чтобы укачать.

Остаток пути прошел в тягостном молчании. Риика сидела, как воды в рот набрав, видимо боясь брякнуть еще чего. А я варилась в своих мыслях, как в адском котле.

Тревоги за здоровье Лейлы сменялись страхом, что ярл и правда решит найти меня и отомстить за поджог, он переходил в боязнь неизвестности со всей этой заварушкой с Туманом, и все снова возвращалось к Лейле.

Крутясь я этом колесе, я даже не заметила, как окутанный рваными кусками тумана остров оказался прямо перед нашим носом, и вздрогнула, когда борт лодки чиркнул по каменисто-песчаному дну, и она села на мель.

— Прибыли, — тихо проговорила Риика, поднимаясь и вытягивая из воды весла.

Прибыли.

С непонятным чувством я подняла глаза и вдруг наткнулась взглядом на стоящую на берегу старуху, которая смотрела на меня в упор.

— Мы ждали тебя, Дочь Туманов, — скрипучим голосом возвестила она.

Меня окутало волной мурашек.

Это же ведьма! Настоящая колдунья!

— Мама, мы приплыли? — сонно спросила меня Лейла, растирая глаза.

Кое-как оторвав взгляд от старухи, я полностью переключилась на дочь.

— Да, кроха.

Я подхватила ее на руки и ступила на дно. Мои сапоги намокли по щиколотку, и я, разнося брызги воды, вышла на берег.

Старуха все еще стояла неподвижно. Ее густые седые волосы были убраны в толстую косу, глаза с поблекшими зелеными радужками смотрели на меня, не отрываясь. И вопреки предубеждению о ведьмах, у нее было ни крючковатого носа, ни бородавок, ни торчащих зубов. Я бы сказала, что эта некогда красивая женщина благородно состарилась. Ее лицо прорезали глубокие морщины, особенно много их было у губ и глаз, намекая на то, что в молодости она много смеялась. А одета она была в длинное, волочащееся по самой земле темно-синее платье.