Бракованные

– Боже, Ира, ты предлагала мне получить расчет и бежать как можно дальше от тирана! – выкрикиваю, надеясь, что она тоже вспомнит и перестанет приводить единственный аргумент. – И даже сейчас ты звонишь не спросить, как я себя чувствую после скандала, а с претензиями.

– А что я должна спросить после всего, что ты натворила в клубе? Ты подставила меня, Ксю. Мы с Ником чуть не расстались, – она театрально всхлипывает, а мне тошно становится от ее манипуляций. Она напоминает мне плохую актрису, желающую привлечь внимание всеми доступными способами, и это очевидно не работает.

– Не вали все на меня, Ира. – Сжимаю ладонь в кулак и поднимаюсь с места. Хожу из стороны в сторону, решаясь. Нужно избавляться от того, что доставляет дискомфорт. Неудобную обувь нужно выкидывать, а людей стоит научиться отпускать, особенно если вы смотрите на жизнь совершенно по-разному. Глубоко вздыхаю, не замечая, как по щекам текут слезы. – Это Кирилл во всем виноват. Я сказала ему, что продолжения не будет, но он решил, что я так себе цену накручиваю. Тёма заступился за меня, и они подрались.

– Боже, малышка, ты почему не рассказала сразу? – Ира охает и наливает воду в стакан.

– Когда, Ир? – злюсь. – Пока нас секьюрити уводили или когда мы ждали, что будет дальше? Где ты была все это время, а? – Стираю слезы ладонью и зажимаю микрофон рукой, чтобы пока еще подруга не услышала моих рыданий. Мне требуется несколько секунд, наполненных тяжелым молчанием, чтобы морально собраться и договорить наконец: – Можешь не отвечать. Я для тебя существую только тогда, когда вписываюсь в твои планы. Ты ведь поэтому сделала вид, что ничего не произошло, да?

– Я не видела, что случилось. Кир рассказал совсем иначе, и я подумала, что ты боишься признаться.

– Господи, Ира, очнись уже! – звучит обессиленно. Как она может не замечать происходящего? Неужели любовь настолько ослепила или отчаяние довело подругу до крайности?

– Слушай, – вдруг вклинивается после тишины, как всегда скачет с неугодной темы на более интересную. – Что у тебя с Мирославом? Ты так и не рассказала.

Разочаровательно.

– А это тебя уже не касается, – на последнем слове голос взлетает вверх, поставить красивую точку не получается, вместо нее уродливая каракуля, но исправлять ее у меня нет ни желания, ни сил. Отключаюсь и отправляю номер в блок. Останавливаюсь у окна, никогда не любила в него смотреть, но сейчас успокаивает. Прикладываю ладони к щекам и давлю зачатки истерики, которая так и рвется наружу.

К возвращению Евсеева у меня получается прийти в себя. Точнее, сделать вид, что все в порядке. Мы обедаем вместе, Мирослав все пытается меня веселить, но выходит откровенно плохо, потому что радоваться не получается. В итоге мы расползаемся по рабочим местам и до конца дня барабаним по клавишам. Мне кое-как удается выторговать себе вечер свободы, и я еду в свою квартиру зализывать раны. Правда, спрятаться в такси у меня не получается: Евсеев меня подвозит и, взяв обещание в случае чего незамедлительно позвонить, оставляет наконец в одиночестве.

Надеюсь, что Тёма, игнорирующий меня вот уже полтора часа, где-то пропадает, и я смогу прореветься в компании сухого белого, прощаясь с подругой. Открываю дверь своим ключом, закатываю глаза, видя горящий свет в прихожей, и думаю, что надо прочитать брату лекцию о разумном потреблении, как слышу его возмущенный голос в гостиной.

Оставляю пакет с продуктами в прихожей и иду на шум. Надеюсь, он не с той самой девушкой отношения выясняет, иначе будет неловко. И вина на всех не хватит.

Но в гостиной, то ли к радости, то ли к сожалению, наша мама, Наталья Дмитриевна Савельева, собственной персоной.

– Мам, отдай уже телефон, мне не десять, – требует Артем.

– Не отдам, пока твоя сестра не соизволит ответить.

– Ну так, может, ей надо позвонить, чтобы она ответила? – Артем сидит в кресле и пяткой выстукивает дробь, и хоть бы это был сигнал «помогите» соседям снизу, но я резонно сомневаюсь, что мой младший брат знает азбуку Морзе.

– Не надо никому звонить, – вмешиваюсь наконец. – Мам, что случилось? Почему ты здесь? – Не самое радостное приветствие, но на другое не остается сил. Она ведь явно не посочувствовать явилась, раз даже не предупредила о визите.

Ну почему все именно сегодня решили выяснить отношения? Надо научить их планированию, потому что выдержать напор мамы будет невозможно. Я и так горе-дочь, которая тратит свои мозги на варку кофе и перенос бумажек с одного места на другое вместо того, чтобы метить в кресло руководителя или уже управлять небольшой фирмой. А тут еще и замуж вышла за босса. И ведь мама ничего хорошего не подумает: никакой любви и приятных чувств. Решит, что это по залету. А потом обязательно устроит скандал, требуя свадьбу на весь белый свет и приглашение всех-всех родственников.