Браслеты Скорби

Не желая спорить, Мараси вернулась к столу. Ей по-прежнему хотелось расспросить какого-нибудь кандра — но, наверное, кого-то более… вдумчивого, чем Ме-Лаан.

В столе обнаружился блокнот с заметками Айрича и набросками корабля, выполненными дрожащей рукой, а также с картой местности. Каждая новая находка только укрепляла уверенность Мараси в том, что Круг не строил этот корабль. Они лишь его изучали и одновременно ремонтировали.

Блокнот Мараси засунула в сумочку.

«Вот так, удобно», — вспомнив изумление Уэйна, подумала она.

Потом встала и отправилась проверять дверь, ведущую из комнаты. Нехорошо, если какой-нибудь плотник случайно забредет внутрь. Приоткрыв дверь, Мараси заглянула в полностью темное помещение — в ноздри ударил едкий запах, похожий на вонь трущоб. Немытые тела, грязь и сажа. Нахмурившись, она открыла дверь пошире.

Следом проник приглушенный свет обращенной в другую сторону лампы, и от нескольких пустых столов и штабеля ящиков потянулись длинные тени. А за ними… это что, клетки?! Да. Около четырех футов высотой, с толстыми прутьями. Клетки выглядели так, словно предназначались для содержания крупных животных.

Но были пусты.

— Ме-Лаан? — позвала Мараси, бросив взгляд на кандра, но та не ответила, поглощенная своим занятием.

Мараси тихонечко вошла в комнату, жалея, что нет другого источника света. Кого же здесь держали? Сторожевых собак? Пока что не было видно ни одной. Она остановилась возле одной из трех больших клеток и наклонилась ближе, присматриваясь.

В соседней клетке что-то зашуршало. У Мараси перехватило дыхание. То, что она приняла за кучу одеял или подушек… двигалось. Капитан Колмс бросила взгляд на оставленную в соседней комнате винтовку.

Существо рванулось вперед и ударилось о прутья.

Ахнув, Мараси отпрянула, ударившись спиной о какой-то ящик. Тусклый свет отразился от абсолютно плоского красно-черного лица. С темными провалами глаз.

Рисунки. Мараси забыла о рисунках, которые оставил Ре-Луур. Ужасные лица красно-черного цвета с глубокими темными глазами. Образы из кошмаров, набросанные неистовыми, небрежными штрихами…

Чудовища оказались реальными. Одно из них сидело напротив в этой клетке, покрытое густой шерстью, с блестящим красным лицом. А потом просунуло между прутьями до ужаса человеческую руку и прошептало единственное слово — губами, которые почему-то не двигались:

— Пожалуйста…

* * *

Избавившись от небрежной походки, Уэйн напустил на себя загадочный вид. Этому инженеру не нравилось быть здесь, среди всех этих солдат. Он всю свою жизнь строил дома и трудился над небоскребами и вот оказался здесь — можно сказать, посреди бивуака!

Корабль и впрямь представлялся чудесным, но инженер ощущал отчетливую тревогу. Здесь крылась какая-то тайна. А таинственные проекты славились тем, что стоило им закончиться — куда-то исчезали маленькие люди вроде него.

«Нет, что-то тут не так», — до половины пройдя ангар, подумал Уэйн.

Он не остановился, но сделал небольшой круг, словно расхаживая туда-сюда в задумчивости. Что-то было не так, но что именно?

— Уэйн? — присев возле бочки со смолой, прошипел Вакс.

Не обращая на него внимания, Уэйн продолжал ходить по кругу. Он… он ученый. Нет-нет, он инженер. Он трудяга. Достаточно ученый, но не какой-нибудь профессор с причудами, которому платят за то, чтобы он весь день стоял и трындел. Он строит всякие там важные объекты, и это место со всеми его пистолетами ему ненавистно. Он поддерживает жизнь, а солдаты являются ее противоположностью. Они, они…

«Нет», — схватившись руками за голову, снова подумал он.

Не то, не то, не то…

«Соберись, Уэйн. Это ведь был твой план. И он должен сработать!»

А что не то? Он… он же…

Уэйн остановился, потом сунул руку в карман жилета и вытащил карандаш. Поднес к лицу, изучил, сунул за ухо. Наконец с облегчением вздохнул.

Он инженер. Человек дела, который все доводит до конца. Ему здесь нравилось, потому что эти люди вели себя по-военному — говорили что хотели, без обиняков. Вознаграждали за усердный труд.

Да, ему не нравились все эти пистолеты. И уж точно не нравились люди, которые здесь всем заправляли. Что-то с ними было не так. Но он держал язык за зубами.

Расслабившись, Уэйн пересек остаток пути до стражника у дверей. Фальшивый нос, усы, чуть надутые щеки, чтобы сделать лицо толще, и постоянный прищур правого глаза. Он полагал, оттого, что все время приходилось разглядывать планы. Но ему не требовался монокль. Эти штуковины выглядели чрезвычайно глупо.

Он подошел к стражнику:

— Решетчатые подпорки априцитности полностью лиминализировались!

Солдат испуганно моргнул.

— Да не стойте вы тут! — рявкнул Уэйн, взмахом руки указывая на стены склада. — Разве вы не видите, что предзнаменовательные малефакторы начали изгибаться? Тут все в любую минуту может превратиться в настоящую лепешку!

— Что… — начал стражник. — Что я должен…

— Пожалуйста. — Уэйн оттолкнул в сторону стражника — тот не сопротивлялся — и отворил дверь.