Брат, которого нет (СИ)

Я не знал, что творится на том фронте, они - что творится у меня. Так как сотового телефона у меня не было, да и страшно было оставлять мой пост. Я старательно дежурил у главного входа: ну, не могли же привезти её на скорой? Я, по крайней мере, надеялся, что обходными тропами через болото враг не пройдёт. Я ходил в разведку, в справочную, каждый раз замирая от страха и напряжения: ну, а вдруг? Вдруг враги как-то и где-то просочились?.. Мои деньги и, соответственно, припасы заканчивались, да и я боялся лишний раз отлучиться, чтобы добыть провизии, терпел. Потом, правда, не выдержал, и посылал местных или проезжих в тыл, за едой. Двое исчезли вместе с моими деньгами, а третий купил на пирожок больше, добавил лишнее пирожное - от передачи своим - и даже стаканчик с кофе из автомата. В мире хватает добрых людей.

На второй день лил дождь, почти до самого утра. Из больницы меня вечером изгнали - не удержал высоту - да и поблизости не было мест для окопов, пришлось караулить под скудным прикрытием из облетающего дерева, слишком молодого, чтобы быть надёжной защитой. Впрочем, мне бороться со стихией не впервой, а вот как они?.. Я рад, что на том фронте отряд покрупней, да Владимир Петрович - тёртый калач, стрелянный воробей... Но вдруг он решит отвести Максима домой? Вдруг сам уйдёт или простудится? Я то привычный, а вот они...

Но я стоял, упорно держа оборону. Что бы ни было на том фронте, в другой части города, я буду держаться. И я сделаю всё, что в моих силах, чтобы прикрыть Сашку, чьим братом я представился в этой больнице.

На третий день было солнечно. Солнце слепило и грело... и даже местами жгло... но я упорно держал оборону, противостоя и этому беспощадному врагу. Вроде день был светлый, но на душе было как-то гадостно, жгла тревога. Ну, как там у них?.. Если ещё не пришли, значит, ещё есть надежда.

На четвёртый день у меня закончилась провизия. И в этот день добрые люди обошли меня стороной, но я упорно держал оборону.

На пятый день, около полудня, я увидел их - и всё во мне оборвалось и похолодело.

Бледный, едва передвигающий ноги Максим, в пропотевшей рубашке, одной рукой прижимал к себе маленький гроб, а другой цеплялся за Владимира Петровича, тоже бледного, кашляющего, который одной рукой придерживал молодого бойца, а в другой тащил букет кроваво-алых роз.

- Когда? - потерянно спросил, едва они приблизились.

- Вчера, - потерянно выдохнул старший брат Сашки.

- На второй день лил дождь. Мы караулили у входа до того, как выгнали последних посетителей, потом ночью прятались в старой беседке, на рассвете опять вернулись. В беседке было много щелей в крыше, да и стен не было, - Владимир Петрович закашлялся, - Мы утром пошли, рано. Но держались. Хотя ему пришлось сбегать к моему старому приятелю, в другой конец города, денег занять на еду. Но мы держались. И третий день держались. А на четвёртый, часов в 10 или 11 утра Максим сознание потерял. Ну и... пришлось самого тащить в больницу. А она в это время как-то уже прошла. И с медсёстрами, как оказалось, у неё был договор: никому про день не говорить - и, особенно, нам, - он снова закашлялся, - Оказывается, нам соврали.

Мы какое-то время стояли, молча. И ветер срывал с деревьев и швырял нам под ноги пригоршни листьев, багряных и жёлтых. И листья не могли ничего противопоставить его напору и силе.

- Может, нам хоть похоронить дадут?.. - сказал я наконец.

- Да, давайте спросим! - поддержал Владимир Петрович.

- Нас же уже... выгнали... - прошелестел Максим.

И сполз на землю. Гроб для неродившегося младшего брата выпал из его руки и немного прокатился по старому асфальту, глухо ударяясь об него.

- Пойдём втроём! - решился я, - И Максима им покажем. Может, хоть такого его пожалеют?!

- Родители нам голову потом оторвут! - и мой последний уцелевший напарник закашлялся.

- Мы ещё посмотрим, кто кому и что оторвёт! - проскрежетал я.

Он подхватил пустой ящик, почти идеально ровный и сделанный заботливыми руками Максима, а я - самого молодого бойца. И мы решительно двинулись к больнице на Звенидворской улице.

Схватка двух стариков с врачами вышла жаркой. Впрочем, мы подавленные потерями, решили стоять до конца, даже если закончатся все патроны.

Когда враги вызвали подкрепление - милицию - мы едва не поникли духом, впрочем, переглянувшись, всё-таки решили дожать до конца. И вдруг среди милицейских лиц вызванного отряда я вдруг приметил одно знакомое, а оно - меня.

- Станислав, ты чего это по больницам орать вздумал? - растерянно уточнил молодой мужчина.

И наши, и вражьи воины притихли - и в напряжённой гудящей тишине я кратко рассказал ему историю про моего младшего брата. Брата, которого нет.