Брат лучшей подруги

– Роуэн, что случилось?

– Ничего. Я… Э-э-э… Сделай мне одолжение.

Его лицо прояснилось. О, это обещает быть интересным! Еще одно одолжение? Их число быстро растет!

– В чем оно заключается?

– Можно мне устроить мероприятие здесь в субботу?

– Я думал, ты на мели! Откуда деньги на развлечения?

– Это не совсем развлечение. Мне нужно провести детский день рождения. И я вроде как предложила Авельфор.

Она что, шутит?

– Ты вроде как что?

– Одна леди заплатит мне неприлично большую сумму за организацию детского праздника, и мне нужно место для организации трека для мини-квадроциклов и площадки для пейнтбола.

Себ убрал телефон от уха, посмотрел на экран и покачал головой:

– Ты совсем с ума сошла? Не хочу, чтобы дети бегали по всему имению!

– Тебя там даже не будет! Я видела напоминалку на холодильнике, у тебя в субботу забег по пересеченной местности.

– Ты всего два дня в стране и уже нашла человека, который может дать тебе работу! Как такое возможно? И с чего ты взяла, что она тебя не обманет?

– Возможно, с того, что она заплатит мне шестьдесят процентов суммы вперед. Да или нет, Себ? Если нет, мне надо переходить к плану Б.

– У тебя есть план Б? – Себ увернулся от Пэтча, который пытался вырвать телефон у него из рук.

– Нет. Но придется придумать, если ты скажешь «нет». Пожалуйста, не отказывай.

– Почему мне кажется, что ты уже пообещала провести праздник в Авельфоре?

– Потому что так и есть. Извини. Я придумаю другой план, если ты против.

Себ не рассердился и, если подумать, даже не расстроился. Если бы кто-то другой так вольно обошелся с его домом и имением, у него случился бы удар. Но Роуэн долго была частью Авельфора, потому предложение не показалось посягательством или наказанием. Как ни странно, именно так.

– Ладно, успокойся. Только в следующий раз, когда решишь пустить в дом стаю обезьян или цирк с акробатами из Восточной Европы, обсуди это сначала со мной, ладно? Мне пора.

– Я запрещу тебе участвовать в моих турах, – возмутился Пэтч.

– Извини. – Себ взмахнул веслом.

Какое-то время они гребли в приятной тишине, потом Пэтч нарушил молчание:

– Что Ро натворила на этот раз?

Себ рассказал, Пэтч посмеялся:

– Жизнь без нее однозначно была не такой красочной.

– Зато более упорядоченной.

– Упорядоченной? Фью! Я сегодня утром пил с ней кофе. Здорово, что она вернулась. Эта девочка всегда мне нравилась.

Себ смерил его взглядом:

– Когда была маленькой – да, но…

Пэтч указал туристам на тюленя, обменялся с ними парой шуток и повернулся к Себу:

– Но?…

– Она не напоминает тебе маму?

Пэтч молча покачал головой:

– У них только одна общая черта – любовь к путешествиям. Нет, Себ, Ро совсем не похожа на Лауру. Она никогда не оставила бы своих детей, не оставила бы людей, которых любит, не потеряла бы с ними связь.

– На пару месяцев Ро так делала, – напомнил Себ.

Зачем он завел этот разговор? Что надеялся услышать от отца? «Да, она точно такая же, как Лаура, беги от нее сломя голову»? Заставит ли это мозг одержать победу над другим органом и избавиться от запретных фантазий о Роуэн?

Слова Пэтча вернули Себа к разговору:

– Похоже, все забыли, но Ро регулярно писала Калли по электронной почте и просила передать Стэну, Хайди и нам, что у нее все в порядке. Она тогда немного заблудилась и пыталась найти себя. Когда дистанция с родителями установилась, снова вышла на контакт. Нелегко ей приходилось дома, Себастьян.

– Но они любили ее, пап!

– Так сильно, как только могли. Но ей нужно больше. Она не сбежала бы, если бы чувствовала себя любимой. Они не понимали ее, иногда мне кажется, это страшнее всего. Мне нравятся Стэн и Хайди, но, похоже, образу их идеального ребенка соответствовал Питер, прилежный в учебе, тихий, сосредоточенный на самом себе, умный, спокойный. А Роуэн со своим ураганом эмоций покачнула их мир.

– Может быть. Она действительно ураган эмоций. И чертовски соблазнительна.

Пэтч сжал губы, но в глазах у него заплясал озорной огонек.

– Я встречался с женщинами и моложе, но никогда не скажу, что моя вторая дочь чертовски соблазнительна. Хотя прекрасно понимаю, почему мой сын так считает. Он вполне мог заметить, что она выросла, оформилась, и теперь у нее убийственно прекрасное тело.

Себ скривился:

– А у меня из-за нее убийственная эрекция.

Пэтч раскатисто рассмеялся:

– О боже, это до добра не доведет! Особенно если учесть, что ты действуешь по принципу «Поматросил и бросил», так ведь? – Жестоко, но справедливо. – Сделаешь ей больно, надеру тебе задницу, – пообещал он.

Себ покрутил головой, снимая напряжение с плеч и шеи:

– Нам с ней есть что вспомнить. Моя сестра – ее лучшая подруга. Ее родители для меня много значат. Она мне не особо-то и нравится, в ней есть все то, чего я обычно избегаю в женщинах. Ей чужды условности, она вольнолюбива и немного эксцентрична. Но я забываю обо всем, как только вижу ее. Все, чего я хочу…

– Не говори. Как и Калли, я предпочитаю думать, что она совершенна, идеальна.

– Лицемер! – Себ засмеялся, а потом задумался. – Я никогда так остро не реагировал на женщин. Никогда. Почему она и почему сейчас?