Брат лучшей подруги

Роуэн направилась к одному из баров-ресторанов, приземлилась за маленький столик у окна, заказала эспрессо и кусочек чизкейка и молча сказала себе, что прибавит это к той сумме, которую уже должна Себу.

День стоял просто восхитительный. Вдали виднелась зелено-сине-фиолетовая Столовая гора, естественный символ невероятно красивого города. Голубой с зеленым океан был спокоен, солнце отражалось в белом песке.

Роуэн посмотрела на официантку и указала на табличку «Требуется помощь» на двери:

– Смотрю, вам нужна еще одна официантка?

– Вообще-то бармен.

Даже лучше! Роуэн ненавидела работать официанткой.

– Как с чаевыми?

– Отлично. Заинтересовались? Если да, могу позвать менеджера.

Роуэн кивнула и через пятнадцать минут договорилась о том, что в пятницу вечером отработает пробную смену. Если все пойдет хорошо, ночных смен в неделю будет три. Она тут же согласилась, надо же пополнить оскудевший счет и скорее уехать из города.

Поток женской ругани отвлек от изучения перспектив; она обернулась и увидела, как за соседний столик садится модная дама лет пятидесяти с небольшим. Фантастически ухоженная, светлые волосы, уложенные волнами, огромная грудь, длинные ноги обтянуты джинсами, очки как у Одри Хепберн, печальное выражение лица.

Рядом с женщиной Роуэн почувствовала себя садовым гномом. Съела кусочек чизкейка и застонала от вкуса, раскрывшегося на языке. Жестом подозвав официантку, женщина подняла очки на волосы. Заметные морщины окружали светло-зеленые глаза, Роуэн решила, что она гораздо старше. Пожалуй, ближе к шестидесяти, но выглядит очень хорошо. Женщина указала на чизкейк и чашку Роуэн.

– Наверное, ей хочется того же самого, – подсказала Роуэн смутившейся официантке и улыбнулась, когда блондинка подняла вверх большой палец.

– Что значит, вы ошиблись? – с французским акцентом кричала она в телефон. – L’imbécile![2] Я забронировала ферму на четвертое, и мне плевать, даже если сам президент забронировал ее на тот же день!

Роуэн подперла подбородок и даже не делала вид, что не слушает. Интригующе. Что за ферма? Бордель? Ночной клуб? Ресторан?

– Как я объясню внуку, что его вечеринка будет не там? Может, вы ему объясните?

Или площадка для детских праздников.

Обругав очень доходчиво представителя фермы на французском и английском, женщина захлопнула телефон и положила голову на скрещенные руки. Роуэн почувствовала симпатию к блондинке, наклонилась и коснулась ее плеча:

– Привет.

Может, эмоциональной привязанности к этим местам у нее и нет, зато она всегда умела заводить ничего не значащие знакомства на минуту, час, день.

Светловолосая голова поднялась, очки упали на красивый нос. Роуэн заметила слезы в потемневших глазах.

– В чем дело? Может, я могу помочь? Женщина поправила очки и шмыгнула носом:

– Только если сможете за десять дней найти площадку на двадцать пять детей. А еще нужны лошади, трек для мини-квадроциклов, площадка для пейнтбола. И торт в виде танка.

– Прощу прощения?

– Я забронировала чудесную площадку для детских праздников на следующую субботу. А они записали на этот день еще кого-то. Теперь придется отменять торжество. Это разобьет сердце моему внучку. Я, кстати, Энни.

Мозг интенсивно заработал. Она знала место, где были лошади, участок земли, который можно приспособить под трек для квадроциклов, и тюки сена, чтобы устроить площадку для пейнтбола.

– А какой у вас бюджет? Похожая на Джейн Фонду женщина посерьезнела и назвала сумму.

Роуэн прочистила горло, усомнившись в том, что расслышала все правильно. Кто тратит такие деньги на детский праздник? Мальчику всего семь лет, и он не сын султана Брунея!

Роуэн пересела за стол к блондинке:

– Мое имя Роуэн, друзья зовут меня Ро. Давайте немного поболтаем.

Когда Себу исполнилось двадцать два, Пэтч сказал, что передает ему управление семейным пакетом недвижимости, а сам открывает в Саймонстауне компанию, которая будет предлагать туристам морские прогулки на каяках.

Себ сначала не поверил, но через полгода к его обязанностям добавилось управление складами, офисными зданиями и жилыми домами по всему Кейптауну, а Пэтч переехал из Авельфора в дом в Саймонстауне и занялся туристическим бизнесом.

Дела шли хорошо, Пэтч открыл отделение в Херманусе, хотя большую часть времени сопровождал группы. Саймонстаун недалеко от Кейптауна, и Себ часто переезжал через полуостров и присоединялся к отцу на вечерней экскурсии. Сегодня грести в безопасной гавани было легко, Себ быстро обогнал группу и направился в открытое море. Обогнув ударный корабль морского флота, ожидавший захода в док, направился на юг, ко всемирной известной бухте Боулдерс-Бич, по пути высматривая китов. Пронесся мимо огромных скал у Боулдерс, посмеявшись над колонией пингвинов, толпившихся на пляже с целью поохотиться. Примерно через полчаса он вернулся к туристам.

В кармане водонепроницаемой куртки зазвонил мобильный. Себ выругался и, не обращая внимания на недовольное шипение Пэтча, приложил телефон к уху.

– Никаких мобильных на воде, Себастьян, – громко сказал Пэтч.

Узнав номер Авельфора, Себ проигнорировал отца и быстро ответил: