Брат на брата. Окаянный XIII век

–Знать, Бог за нас, – перекрестился Роман. Он опять поднялся на башню и оттуда пытался рассмотреть, что же происходит на поле битвы, но лишь звон железа, крики, лошадиное ржание доносились до его уха.

Ближе к полудню шум битвы стих, а еще через время пыль улеглась, и взорам защитников Ошела открылась удручающая картина: огромная луговина, изорванная тысячами лошадиных копыт, пестрела разноцветными бугорками. Это были тела убитых и раненых, между которыми сновали маленькие юркие фигурки.

–Что происходит? – недоумевая, воскликнула Мария. – Где же наша конница? Там лишь воины монгольского хана. Даже среди убитых я не вижу воинов в железных доспехах.

–Погибли все, – заскрежетал зубами Роман. – А что воинов в доспехах не видишь, так сняли с мертвых. Теперь за нас возьмутся. Слышишь, как воют. Это злоба их душит!

Только ближе к вечеру татары окружили город. Словно голодные псы, они кружили под стенами, пуская стрелы в его защитников, не решаясь на штурм.

–Может, обойдется и, видя неприступный город, татары отступятся, – с надеждой гадали ошельцы, обозревая с высоты татарскую конницу. Но татары не отступили. Подтащив длинные лестницы, используя волосяные арканы, осыпая стрелами защитников города, они пошли на приступ. Несмотря на то что ошельцев было чуть более тысячи и многие из мужиков никогда не держали в руках оружия, татары ничего не могли сделать. Теряя сотня за сотней убитыми и ранеными, они всякий раз отступали и, передохнув и перегруппировавшись, вновь бросались на город. Сопротивление защитников Ошела все более разжигало жадных до добычи татарских воинов. Город был отдан тумену хана Челука на разграбление за пленение семерых половецких ханов в прошлогоднем походе, и теперь законная, по их понятиям, добыча не давалась в руки. Видя, как гибнут его воины, да еще в самом начале похода, хан Челук приказал:

–Город сжечь!

Сотни стрел огненными дугами устремились к городу. Они втыкались в деревянные крепостные стены, крыши домов, падали в загоны для скота, куда уже немало было завезено сена, и все это занималось пламенем, затягивалось дымом. Мужики бросились было тушить разрастающиеся пожары в городе, но, остановленные криками сотников и десятников, остались на стенах.

–Тушить только стены и ворота! Уцелеют они, будем живы и мы! – передавалось из уст в уста приказание князя Романа. Волею судьбы из всех живших в Ошеле булгарских князей он остался один. Другие же, прослышав про приближение туменов хана Бату, оставили город.

Мария, встав между столбами, поддерживающими башенную островерхую крышу, не торопясь метала стрелы в неосторожно приблизившихся к стенам города татарских всадников. Ее стрелы, направленные умелой рукой, всякий раз находили цель, и уже десятка два татар корчились на земле со стрелами, имеющими алое оперение, не меньше раненных ее стрелами унесли лошади на своих спинах. Меткого лучника заметили и татары. Теперь они уже пускали стрелы не просто в сторону города и его защитников, а стремясь поразить худенького воина в кольчуге и шлеме с высоким султаном. Роману с великим трудом удалось увести свою воинственную жену с башни. Отобрав у нее лук, он не терпящим возражения тоном приказал:

–Немедля иди к детям! Не дай Бог что с ними случится… Пожары кругом!

Поворчав, Мария тем не менее послушалась мужа. Уже издали она прокричала:

–Сюда приведу. Под башней погребец, там отсидимся!

Город пылал. В нескольких местах горели стены, и все меньше оставалось защитников Ошела: кто погибал в огне, кто падал со стрелой в груди, а кто, видя, как гибнет нажитое годами добро, тихонько оставлял свой участок обороны. Этим воспользовались татары, и уже на стенах звенели мечи, падали замертво люди.

Подозвав своего помощника и старого товарища Мирона, Роман приказал:

–Собери наших, кого сможешь, и лошадей тоже приведи. Еще немного, и стемнеет.

–Так все едино ворог везде, не проскользнуть. На две сотни шагов, а то и поболее светло, будто день.

–Что верно, то верно, – согласился Роман. – Но есть одна задумка: посмотри, – показал он рукой, – тень от башни вытянулась и простирается аж до самой ложбины. Коли доберемся до нее, там уж до самой Волги втае пройдем. Только бы лошади ржанием своим нас не выдали.

Из трех сотен русских мужиков из полка Романа Федоровича и полусотни охраны Марии пришло не более полутора сотен. Многие были ранены, обожжены. Оглядев своих товарищей, Роман произнес:

–Оставаться в городе – погибель верная! Потому всем сесть на лошадей, кому не хватит, по двое. Как за ворота выедем, свернуть по правую руку и двигаться к ложбинке. Коли татары заметят, то скакать сколь есть мочи в сторону Волги, прямо на их лагерь, а далее в сторону леса. Там наше спасение. Разбирай лошадей.