Брат на брата. Окаянный XIII век

–Чего тогда ждать… Цветана мне как дочь, засылай сватов. Приданое же за ней дам такое, что и боярину не стыдно ее за себя взять, – важно задрал бороденку вверх Устин Микулич и, упреждая вопрос, сказал: – Не тревожься, за Романом Федоровичем гонца пошлю тотчас. Так ли, Дубравушка?

–Так, батюшка ты наш Устин Микулич, все так.

–Вот и ладно. Может статься, еще и внуков доведется понянчить, – задрожал голосом воевода и смахнул рукавом слезу.

К свадьбе все было готово, и ждали только Романа Федоровича, который задерживался. Наконец к городецкой пристани подошло три лодии. Роман с женой и сыновьями в сопровождении полусотни гридей направился к Волжским воротам, через которые уже спешили навстречу родные ему люди: Дубрава и Андрей.

–А где же невеста? Почему не встречает будущих родичей? – загремел голосом Роман Федорович, разведя руки для объятий. – Прячете красу-девицу! Не бойтесь, не сглажу. Глаз у меня добрый, – рассмеялся он, обнимая и похлопывая по спине Андрея. Дубрава же целовала за лето заметно подросших Федора и Хасана. Мальчишки визжали, отбиваясь от налетевшей с поцелуями родственницы.

–Мы вас совсем заждались, – с укоризной произнес Андрей. – Гонец давно возвернулся, а вас все нет.

–Прости, сынок, но не моя в том вина. Великий князь Юрий Всеволодович прислал тебе свадебный подарок: полный доспех, меч со щитом и коня. Невесте же рухляди невесть сколько, каменьев дорогих и одежи. Ожидали, пока подарки из Володимира привезли, потому и припозднились.

–С чего бы это он так расщедрился? – недоумевая, нахмурил лоб Андрей. – Не по заслугам подарки и не по чину внимание.

–На все господняя воля, – вздохнула Дубрава и, прижавшись головой к плечу Романа, тихо добавила: – Может, пора знать сыну правду?

И Роман Федорович так же тихо ответил:

–Реши сама.

Пировали семь дней. Словно предчувствуя, что грядут тяжелые дни, городчане самозабвенно предавались безудержному веселью, со всей удалью и широтой русской души.

Цветана была счастлива. Ей не верилось, что это происходит с ней. Полонянка, из жалости взятая от арабского купца в дом городецкого воеводы, в один миг превратилась в богатую, всеми любимую и уважаемую женщину, жену самого смелого и сильного воина городецкой дружины. Одно смущало неискушенную душу: почему Андрей называет боярина Романа Федоровича отцом, хотя у него есть красавица-жена и двое сыновей. Не утерпев, она спросила об этом мужа, но тот только пожал плечами.

В последний день свадебного пира случилось страшное: среди бела дня наступила ночь. Августовское солнце, такое огромное и жаркое, неожиданно закрылось серым кругом, померк свет. Зашептались гости, побледнела невеста. Быть беде!

Прощание было тягостным, словно виделись в последний раз. Роман Федорович, отведя Андрея подальше от лодий, в которые рассаживались гриди и возле которых обливались слезами Дубрава, Мария и Цветана, тихо и настойчиво напутствовал:

–Ты более за Волгу не ходи, не ровен час, на татар нарвешься да и загинешь. Побудь с молодой женой, полюбись, помилуйся. Мать пожалей, исстрадалась, тебя ожидаючи. Устину Микуличу помоги, стар совсем. Коли татарва пойдет Волгой, то за стены городецкие не держись. Они ворога не остановят. В леса уводи народ. Знаешь крепостицу, что на пути в Нижний Новгород? Ту, у лесной речушки…

Андрей кивнул.

–Туда приходи. Я тоже там буду, ежели дело не сладится и судьба выпадет от ворога укрываться. Ноне же прощай.

–Свидимся ли еще?

–Свидимся, – тряхнул чуть посеребренными прядями волос Роман Федорович.

Городчане, пришедшие проводить в путь посольского боярина, уже разошлись, а Андрей и стоявшие, обнявшись, у самой воды Дубрава и Цветана смотрели вслед уплывающим лодиям.

–Вот и последняя скрылась за поворотом, – вздохнула Дубрава. – Дай им Бог легкого пути! – И, протянув руки Андрею и Цветане, предложила: – Пойдемте домой, дети, поди, Устин Микулич заждался, нас в окошко высматривая. Не жалеешь ты его, – качнула головой она, глядя на сына. – Сил-то уж нет у воеводы с хозяйством управляться, ты же все по лесам шастаешь.

–Все, матушка, жизнь моя вольная закончилась, – улыбнулся Андрей. – Из Городца теперь ни ногой. Вот те крест, – перекрестился он, хитро поглядывая на остановившихся от удивления мать и жену. – Отцу дал слово остепениться.

–Давно пора! – обрадованно воскликнула Дубрава. – Великий князь одобрил бы твое решение.

–Ему-то что до меня? – обнимая жену, небрежно обронил Андрей.

Дубрава остановилась и, побледнев, тихо произнесла:

–Прости, что таилась доселе, ведь отец он тебе. Родная кровь.

–Великий князь владимирский Юрий Всеволодович? – удивленно воскликнул Андрей, помрачнев лицом. – А кто же тогда отец Роман?

–Мой названый брат. Я тебе расскажу позже, не сегодня. Обо всем. Хорошо? – сникла голосом Дубрава.

На что Андрей только кивнул.

3В Нижнем Новгороде Романа Федоровича ожидал гонец: великий князь призывал его в стольный град, и посольский боярин незамедлительно отправился в путь.