Брат на брата. Окаянный XIII век

Как сказал князь, так и поступил. Ранним утром ускакали гонцы княжеские во Владимир и Муром, Чернигов и Коломну, Новгород-Северский и Пронск. К вечеру же из ворот детинца выехало большое посольство, возглавляемое сыном Юрия Игоревича Федором. Его жена-красавица Евпраксия, держась за стремя, провожала князя Федора до городских ворот, а потом, поднявшись на стену, долго глядела вслед удаляющимся всадникам. Слезы катились непрошено по ее милому лицу и падали, замерзая на ветру. Сердце сжималось до боли, словно предчувствовало беду неминучую, страшную.

А еще через день Рязань покинул посольский боярин Роман Федорович.

Падал снег, первый, пушистый, ослепительно-белый на черной, скованной морозом земле.

«Скоро станут реки, тогда татары и двинут на Рязань. Успеет ли князь Юрий Игоревич собрать войско? – размышлял Роман. – Дай-то Бог, чтобы успел».

2Никогда еще не видел князь Федор такого огромного войска: вся степь за Воронеж-рекою светилась кострами. Их было так много, что звезд на небе, и то было меньше. Над становищем татар стоял гул от множества голосов, и этот гул леденил кровь. Всю ночь князь Федор не сомкнул глаз, а утром, взяв с собой пятерых бояр и два десятка гридей, на двух больших лодках переправился через реку.

Посольство рязанского князя у татар не вызвало интереса. Лишь проводив глазами одетых в дорогие одежды русов, они продолжали свои дела. Только на середине пути к стоявшему на холме большому шатру, вокруг которого стояло множество шестов с флажками и конскими хвостами, к посольству подъехало до десятка воинов во главе с татарским сановником. Чуть изменяя окончания слов, он поинтересовался:

–Кто ты и что привело тебя в стан повелителя мира, великого Бату-хана?

–Я – князь Федор, сын и посол князя рязанского Юрия Игоревича.

–Бату-хана нет в ставке. Тебе и твоим людям будет отведено место для отдыха, и когда Джихангир захочет тебя видеть, за тобой придут.

Ждать пришлось недолго. Видимо, хан спешил с походом на Русь, и потому уже на следующий день, ближе к ночи, послов привели в шатер. Хан Батый сидел на возвышении, обложенный подушками. Он лишь повел бровью в сторону разложенных на ковре подарков рязанского князя и через толмача спросил:

–Послушен ли воле моей князь рязанский?

Федор, дрогнув голосом от нахлынувшего волнения, с достоинством ответил:

–Князь Юрий Игоревич – меньший князь. Он не может исполнить твои требования, не испросив разрешения у великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича. Во Владимир направлены гонцы, и отец мой ждет ответа.

Хан, глядя на смиренно опустившего глаза долу и склонившего на грудь голову молодого князя, поначалу нахмурился, но потом расхохотался. Разве мог Федор состязаться в хитрости и лицемерии с великим Бату-ханом? Утерев кулаком выступившие от смеха глаза, хан погрозил перстом рязанскому князю и снисходительно произнес:

–Князю владимирскому скоро будет не до Рязани, и не только ему. Вся Русь ляжет у моих ног, и весь мир будет служить мне. Говорили, что князь рязанский – смелый воин и умный правитель. Он не был мне врагом на Калке, и это похвально. Такие помощники мне нужны. Ты его сын, и я хочу, чтобы ты служил мне. В моем войске китайцы, арабы, половцы, булгары, будут русы. Мне нужны темники-русы.

Федор приложил руку к сердцу:

–Велика честь служить тебе, великий хан, но на Руси много князей и есть немало достойнее меня, опытнее в ратном деле. Я же еще молод.

Хан осуждающе покачал головой.

–Молодость быстротечна, – глубокомысленно заметил он. Помолчав, хан предложил: – Ты знаешь, что все подвластные мне народы платят дань – десятую долю от всего. Но войско мое большое, и моим воинам много надо. И все, что им надо, они берут сами. Я могу обойти Рязань стороной, ежели ты мне дашь то, что имеешь только ты.

Федор, недоумевая, развел руками.

–У тебя есть жена, – продолжал хан, – невиданной красоты и царских кровей. Приведи мне ее и им тоже по наложнице, – повел он рукой в сторону стоявших толпой темников и родственников.

Кровь ударила Федору в голову. Горделиво расправив плечи, он расхохотался. Оборвав смех, князь, грозно сверкая очами, воскликнул:

–Никогда Русь не платила дани! Никогда князья русские не отдавали своих жен на блуд! Приди и возьми, коли сможешь, себе наложниц!

Даже не дождавшись окончания речи толмача, Бату-хан в гневе приказал:

–Убить! Всех! А тела бросить псам!

Только пестуну князя Федора по имени Апоница удалось под покровом ночи выскользнуть из шатра, где вершилось злодейство, и, переплыв уже начинающую схватываться у берегов льдом реку Воронеж, добраться до Рязани. Первая, кто принял эту страшную весть, была Евпраксия. Но слишком любила она Федора и слишком тяжела оказалась для нее потеря мужа, что она, взяв на руки малолетнего сына Ивана, взошла в башенку княжеского терема и выбросилась из окна, разбилась о землю насмерть.

Омыв слезами гибель самых дорогих ему людей, князь Юрий Игоревич повел полки рязанские на татар. Рядом с ним шли лишь дружины князей Давида муромского, Глеба коломенского и Всеволода пронского.