Брат на брата. Окаянный XIII век

Городец-Радилов встретил Романа настороженно: на башнях караул, ворота на запоре, пристань пуста.

— От кого ворота затворили, не от нас ли? — скаля зубы, подал голос Роман, подойдя к воротам города.

— Никак Роман Федорович? — обрадованно вскричал один из ратников, свесившись из окошка воротной башни. — Каким ветром принесло тебя в нашу глухомань?

— Попутным! Только встречаете неприветливо. По весне ворота нараспашку…

— Так то по весне. А ноне у нас порядки строгие: как солнышко под горку покатилось — ворота на запор. Теперь до утра!

— Кто же порядки такие завел? Неужто Устин Микулич? — удивленно воскликнул Роман.

— Какое! Сынок твой ретив до службы и нам покоя не дает. Может, продержим отца у ворот до утра, и сын проявит к нам милосердие, а то совсем ратной службой извел.

— Зови, Кузьма, — вспомнил имя ратника Роман Федорович, — мучителя вашего, поди, я-то его урезоню.

Вскоре ворота распахнулись и в створе показался Андрей. Сдерживая себя, он не спеша подошел к стоявшим на мосту владимирцам. Увидев Романа Федоровича, смахнул с головы шапку с куньим околышем и поясно поклонился.

— Так-то ты отца встречаешь? — сжимая в медвежьих объятиях Андрея, радостно воскликнул Роман Федорович. — Думал уж на берегу заночевать.

— Не от тебя, от лихих людей ворота на запоре держим.

— Никак булгары за старое взялись?

— Да нет, — боднул головой Андрей, — с булгарами у нас мир. Татарвя: то на лодке кто заплывет, то на лошадях кто объявится.

— Ну, об этом мы еще поговорим, — отмахнулся Роман. — Ты лучше расскажи, как живешь-поживаешь? Как матушка? Хотя постой! Ты в город-то меня пускаешь?

— А не то, — широко развел руки Андрей. — Проходите и вы, — обернулся он к сопровождавшим Романа молодцам, — проходите, желанными гостями будете.

По пути к воеводскому дому, где жили мать с сыном, Андрей поведал, что Дубрава жива-здорова, что Устин Микулич скрипит с утра до вечера, поучая его уму-разуму, что с приходом весны начал углублять ров и укреплять крепостные стены в Городце, что седьмицу тому повстречал в лесу голодного злющего медведя и завалил его, имея при себе лишь засапожный нож. Роман слушал Андрея, улыбаясь своим мыслям: окреп, возмужал, настоящим воеводой становится!

— Ты зазнобу себе не завел, часом? По годам свадьбу пора играть, — обнял за плечи Андрея Роман.

Но тот лишь отшутился:

— Матушка не велит. Говорит, что мал еще.

— Ну-ну, — спрятал улыбку в усы Роман, — Дубраве-то оно виднее.

Встреча с сестрой, с Устином Микуличем была шумной, радостной, долгожданной. Как ни спешил Роман в Булгарию, а провел неделю в Городце, отдыхая в воеводском доме среди близких ему людей. О многом было говорено, немало было и сделано Романом Федоровичем по улучшению ратной службы в крепости, по укреплению стен и башен, по созданию дальних и ближних застав. Даже намечена крепостица между Городцом и Ошелом и обговорено, как соорудить ее. Дело осталось за малым: спросить дозволения у великого князя владимирского и царя Булгарии.

Не менее радостной была встреча и в Ошеле. Но с первых же мгновений Роман прочитал тревогу в глазах Марии.

— Что случилось? — обнимая жену, спросил он.

— Монголы объявились! Их кибитки стоят на порубежье.

5

И вновь созвал Юрий Всеволодович братьев-князей на совет во Владимир, ибо царь Алтынбек прислал посольство с нижайшей просьбой выступить всем войском против хана Бату, стоявшего у самых границ Булгарии. В знак величайшего уважения к великому князю владимирскому он прислал соответствующий чину подарок: несколько глыб редкого красного мрамора.

Братья приехали не ко времени, но все. Последним появился князь новгородский Ярослав. Был он сердит на Юрия за его вмешательство в дела черниговские и поначалу не собирался ехать на совет, но княгиня Ростислава настояла на его отъезде в стольный град и даже научила, как вести себя с братьями.

— Все вы уже знаете, почему я вас оторвал от дел мирских, — начал Юрий, обращаясь к братьям. — Ворог близко! Возможно, что уже этой зимой нам предстоит встретиться с татарами в чистом поле в смертельной битве.

— А может, обойдется… Побоится татарва идти в Русь. На Калке-то получили по зубам, — прервал речь брата Ярослав.

Юрий нахмурился, кашлянул выразительно в кулак, но Ярославу не выговорил за неуважение к себе. Никто не смел прерывать речь великого князя.

— По зубам-то они получили, да мы еле ноги уволокли! Стоят татары у рубежей царства булгарского. Не скрывая, скажу: силой немалой. Царь Алтынбек просит помочь ему. В прошлый раз говорил я вам, что, пока есть возможность сражаться с ворогом на чужой земле, надо сражаться и оградить свои города от разорения. Одним булгарам татар не остановить.

— Нам-то что за беда? Не на наши земли хан Бату зарится, — тряхнул кудрями Иван. — Побьют булгар, нам же меньше мороки на восточном порубежье.

— Быстро же хорошее забывается! — в сердцах стукнул кулаком по столу Юрий. — Кто нас от голодной смерти спас? Не булгары ли?

— Так мы с ними честно серебром расплатились, — буркнул себе под нос Иван, угнув голову.

— А я так и без их помощи обошелся, — вставил свое Ярослав.