Брат на брата. Окаянный XIII век

— А вон и сам хан Бату появился, — показал воевода Коловрат в сторону группы всадников, поднявшихся на противоположный холм.

— Почто знаешь? — недоверчиво произнес один из дружинников.

— Видишь белое полотнище с кречетом? То знамя татарского хана. Ну, други мои, теперь держи ухо востро, навалятся так, что только поворачивайся.

— Ништо, выдюжим. Чай, не впервой! У-у-у, ироды! — угрожающе погрозил кулаком горой возвышающийся на коне широкоплечий чернобородый воин. — Косточки-то пересчитаю! Дай только доберусь до вас!

Неожиданно из-за ближайшего леска вывернулась татарская конница. Поначалу всадников было сотни три-четыре, но вскоре лавина метров четыреста по фронту надвинулась на холм, оплот малочисленной рязанской дружины воеводы Коловрата, и неспешно окружила его.

— Никак по мою душу! — засверкал глазами Коловрат, кивнув в сторону приближающегося на рысях могучего всадника в кольчатом доспехе, сияющем позолотой нагруднике и шеломе. — Не иначе хан, — уверенно произнес он.

— Дозволь мне сердце потешить? — преградив путь воеводе крупом лошади, прогудел чернобородый детина, но Коловрат, возвысив голос, распорядился:

— Дайте проход! И коли не осилю мунгола, то вместо меня поведет вас на Батыгу Данила Рябый!

Выхватив меч и свистом разгорячив коня, воевода устремился к татарскому поединщику. Тот, увидев, что вызов принят и именно тем, против кого он был направлен, обжигая коня плеткой, понесся навстречу. Словно два смерча, столкнулись воины, закружились в смертельном танце, зазвенели мечами, загремели щитами, отражая неимоверной силы удары. Поединок был стремителен и короток. Отразив очередной удар кривого татарского меча, Коловрат привстал на стременах и обрушил свой меч на татарина. Словно сквозь масло прошла закаленная сталь через доспехи и тело, развалив его на две половины. Так завершил свой путь лучший темник хана Батыя именитый богатырь Хостоврул.

Раздосадованный смертью темника и гибелью нескольких тысяч воинов тумена Басар-хана, Батый приказал своему любимцу и главному военачальнику Субудай-багатуру убить русских воинов. Тот направил против горстки рязанцев три тысячи всадников. Татары ринулись со всех сторон на рязанцев, но вскоре отхлынули, словно волна, оставив несколько сотен ранеными и убитыми у подножия холма. Тогда на непреклонных русских богатырей обрушилась лавина стрел. Небо почернело от их множества. Но и это мало что дало татарам: рязанцы прикрылись большими щитами. Видя, что воины гибнут, хан Батый приказал уничтожить русских дружинников пороками. Вскоре на холм полетели огромные камни и каменные ядра, круша, ломая, калеча, от которых ни закрыться щитом, ни увернуться. И тогда воевода Коловрат сделал самое верное: он повел своих воинов вперед. Гибли рязанцы, но и падали в кровавый снег татары. Только пятерых дружинников удалось захватить в плен. Когда их подвели к хану Батыю, то он, оглядев русских воинов, спросил, указав плетью на лежащего в окружении убитых им татар воеводу:

— Как имя этого отважного воина?

— Евпатий Коловрат — рязанский воевода, — был ответ.

Обернувшись к своим военачальникам и сановникам, хан сказал:

— Жаль, что нет в моем войске такого багатура. Ежели бы он служил мне, то держал бы я его у самого сердца, — и, обращаясь к пленным, добавил: — Своего князя предайте земле по обычаям отцов. Он достоин такой чести!

Стольный град Владимир

1

Страшные, безутешные вести приходили в настороженно замерший Владимир. Вслед за Рязанью пали Пронск, Ижеславль, Коломна, Москва. Княгиня Агафья денно и нощно простаивала в соборе, моля Господа об обережении сына Владимира, уехавшего защищать Москву. Неделю тому вернулся в стольный град Всеволод, приведя с собой три десятка воинов — все, что осталось от почти тысячной дружины, посланной великим князем к порубежью. Не было вестей от Юрия Всеволодовича, и это больше всего тревожило немногочисленных защитников города, возлагавших большие надежды на великого князя. И только старый воевода Петр Ослядюкович, оставленный Юрием Всеволодовичем вместо себя, еще больше согнувшийся под тяжестью ответственности, был спокоен. Он знал, что стольному городу не выстоять под напором татарских туменов, и думал только о том, сколь достойнее принять смерть и чтобы эта смерть была не напрасной. Того малого войска, что осталось во Владимире, было явно недостаточно для обороны стен, и Петр Ослядюкович, наскоро собрав мужиков из посадов и окрестных деревень, принялся обучать их ратному делу. Учение шло плохо: доставал январский лютый мороз и пронизывающий до костей ветер, а в первые дни февраля закружили метели.

В ночь на 4 февраля 1238 года разыгралась слепая метель, а когда утром пятого ветер стих и сквозь серые тучи проглянуло солнышко, на краю Раменского поля напротив Золотых ворот замаячили фигурки всадников. Это были татарские дозоры. Вскоре ханская конница широкой волной прихлынула к городу, заняв все поля в округе, перелески и даже обрывистые берега Клязьмы и Лыбедя.