Брат на брата. Окаянный XIII век

— Они справятся сами. Уезжай, пока еще не поздно. Мы задержим Мстислава. Бери заводных лошадей и уезжай!

Больно! Стыдно! Гордость княжеская истекала кровью, но Юрий, сжав зубы, только яростнее хлестнул плеткой коня, уносившего великого князя с поля его позора.

Еще раньше поле битвы оставил Ярослав, и только младшие братья, ничего не ведавшие, еще махали мечами. Владимир со своими переяславцами оказался на самом правом фланге, с самого края. В поисках лучшего места для обхода топи он ушел еще правее и, сам того не ожидая, оказался в тылу ростовцев. Те сшиблись с ратниками Святослава и Ивана и рубились отчаянно, не подозревая, какая им грозит беда.

Но эту надвигающуюся беду узрел Мстислав. На выручку ростовцам он отрядил князя Всеволода Мстиславича киевского с сотней всадников. Те появились из-за холма неожиданно, угрожающе склонив копья, устремились к переяславцам. Владимир развернул дружину навстречу появившимся всадникам, еще не зная, кто это. Но Мстислав не пошел на сближение. Он знал, кто стоит против него, так как над дружиной развевалось знамя переяславского князя, и потому, оставив сотню, поехал вперед один. Навстречу ему выехал и Владимир. Каково же было его удивление, когда в приближающемся всаднике он узнал своего недавнего гостя, принимаемого им в Переяславле Южном.

— Глазам своим не верю, ты ли это, князь? — воскликнул Владимир, торопливо опуская меч в ножны. — Не чаял тебя увидеть здесь.

Мстислав подъехал вплотную.

— Здрав будь, князь Владимир. Я искал с тобой встречи, и Бог свел. Не послушал ты моего совета, ввязался в свару братьев старших, и поделом тебе. Впредь умнее будешь.

— Что-то не пойму я тебя, — удивленно вскинул брови переяславский князь. — Говоришь ты, будто Мстислав и Константин одержали верх.

— Так оно и есть. Поднимись на холм, сам увидишь. Владимирцы, суздальцы разбиты, Юрий бежал с поля сражения. Клянусь, сие истинная правда, сам зрел. Ты, князь, слава Господу нашему, не обагрил меча своего кровью, посему вины на тебе нет. Уходи подобру-поздорову в свой удел и дружину уводи. Она тебе еще не раз сгодится.

Владимир, помрачнев, взбодрил коня и мигом взлетел на холм.

Князь Мстислав оказался прав: огромное войско бежало, преследуемое и избиваемое торопчанами, новгородцами, смолянами.

Вернувшись к ожидавшему на прежнем месте киевскому князю, Владимир сдержанно произнес:

— Спасибо тебе, князь, за дружбу и верность. Не клятвами и заверениями ценна она, а делом. Клянусь этим политым кровью местом, что я не посрамлю твоей дружбы, сам по первому твоему зову приду на помощь. Будешь в земле переяславской, приходи в мой дом. Всегда ты желанный гость.

Сражение завершилось полным разгромом князей-братьев. Все пространство между Авдовой и Юрьевой горами, их склоны, заболоченный луг вдоль ручья были завалены телами убитых и раненых воинов. Около двадцати тысяч русских мужиков пало в междоусобной борьбе. Ликований по случаю победы не было, слишком огромная цена за нее заплачена. Мстислав не стал преследовать беглецов. Двое суток новгородцы, ростовчане, смоляне стояли у Липицы, разбирая тела убитых, отправляя их к местам погребений или хороня здесь же, на склонах горы. Не спеша они залечивали раны, готовились к походу на Владимир. Мстислав не спешил. Он понимал, что у Белой Руси нет сил противостоять ему. И дабы избежать новых жертв, он давал время Юрию и Ярославу осознать, что великокняжеский стол не удержать и придется склонить колени перед победителями.

Городецкая ссылка

1

Загнав трех лошадей, на четвертой в полдень прискакал Юрий во Владимир. Проезжая створ Медных ворот, великий князь приказал сторожам:

— Ворота запереть! Никого не впускать и не выпускать! Готовьтесь к осаде!

— А где же дружина? — не утерпел с вопросом один из воротников.

— Как ты посмел требовать ответа от меня, твоего князя?! Тебе, видно, жизнь не дорога, смерд?! — вскричал Юрий и, вымещая весь свой стыд и страх на безвинном, ожег его плетью по лицу. Рванув поводья, он направил коня в город.

— Неужто все полегли? — с ужасом выдохнул второй воротный сторож, глядя вслед князю. — Да как же так? Столько-то народу! Ох, горе-то какое! Семен, слышь-ка, что говорю? — обернулся он к напарнику. Но тот, обхватив лицо руками и уткнувшись головой в стену проезжей арки, тихо подвывал. — Да что с тобой?

— Князь, песья утроба, глаз посек! — прохрипел Семен.

— Дай погляжу.

Сторож с трудом оторвал руки Семена от лица и, увидев кровоточащую рану на месте глаза, охнув, прошептал:

— Боже ж ты мой! Глаз вытек!

Юрий вбежал в горницу. Агафья сидела у окна. Увидев мужа, грязного, в окровавленной одежде, измученного бешеной скачкой, со взглядом раненого, затравленного зверя, она все поняла. Молча Агафья подошла к Юрию, припала к его сухим запекшимся губам и тихо произнесла:

— Слава Господу нашему! Живой!