Брат Солнца

  - А это, Артем, - Иван Николаевич Брезгунов, - депутат Старосельского районного Совета, заместитель директора Старосельской мебельной фабрики… - Артем и Иван Николаевич кивнули друг другу. - А это – Елена Григорьевна, его супруга, сотрудник РОНО и мать, в том числе, и Алевтины Ципрус.

 Артем хотел кивнуть, но… он был так удивлен, что застыл на пару с полуоткрытым ртом, а потом повернулся к Бусыгину и недоумевающее переспросил:

  - К… кого?

  - Алевтины, Артем, Алевтины.

 Вереницын перевел взгляд на Елену Григорьевну и стал изучать черты ее лица, в то время как она с неменьшим изумлением следила за его реакцией на нее. Наконец Артем опустил голову и сказал:

  - Не может быть… - что в соответствии с традициями русской филологии как раз и означало, что  не просто «может быть», а даже еще хуже: так оно и есть на самом деле и есть.

 Сначала все долго молчали, а потом Елена Григорьевна неуверенно спросила:

  - Он что, вообще ничего не знает?

  - О вас – ничего.

 Елена Григорьевна поджала губы, сложила руки на груди и переглянулась с мужем.

  - Вы, кажется, хотели нам рассказать… - начал было Иван Николаевич.

  - Да. Хотел. Считаю это дело раскрытым и готов назвать вам имя стрелявшего. При условии соблюдения нашего договора и еще одного условия.

  - При соблюдении договора… - задумчиво повторил депутат. - То есть мы должны девяносто тысяч…

  - Да.

  - А условие?

  - Виновный согласен сознаться лично вам и не хочет никакой огласки. Он даже готов в этом случае компенсировать вам моральный ущерб… в пределах разумного. В случае, если его попытаться привлечь, он будет все отрицать, дело затянется и может вообще рассыпаться.

 Иван Николаевич фыркнул:

  - Что вы несете? Какой огласки? Это уголовное дело! Политическое! Покушение на представителя государственной власти! У меня пуля пролетела вот здесь! – он махнул рукой перед носом. - Вы подумайте – какой умный! Не хочет огласки!

  - Я тут ни при чем, Иван Николаевич. Я нашел того, кто стрелял, но ситуация получилась довольно запутанная.

  - С чего это вдруг?

  - Судите сами. С одной стороны вашему руководству хочется представить это дело под определенным углом.

  - Ну, не то чтобы совсем уж так, но… На какое-то время… И только здесь, на уровне района…

  - Вот. И когда я назову вам этого стрелка, вы пойдете в суд, и…

  - Все рассыпется…

  - Да. Раз уж началась игра в покушение, вам придется в нее играть. И лично для вас, я так понимаю, это более выгодно.

  - Я закурю? – не то спросил, не то предупредил Брезгунов.

  - Конечно.

 Иван Николаевич сходил за сигаретами, потом подошел к окну, приоткрыл его. Он закурил и выпустил на улицу струйку дыма. Потом взял на подоконнике пепельницу и стряхнул в нее пепел.

  - Так. А с другой стороны?

  - С другой стороны его будет сложно привлечь к ответственности. Оружие он уничтожил. Его видели только два человека, они тесно связаны с ним и будут все отрицать. Он может легко свести дело к неосторожному обращению с оружием. Не думаю, что вас это удовлетворит.

  - Да уж…

  - А так… поговорите с ним, потребуете что-нибудь…

  - М-да… - протянул Брезгунов.

  - Он опасен? – спросила Елена Григорьевна.

  - Решайте сами. Я все вам расскажу, - и там будет видно.

 Иван Николаевич кашлянул и посмотрел на Елену Григорьевну. Та рассеянно смотрело на столик, который стоял между креслами и покачивала головой.

  - Ужасно… - прошептала она, - ужасная ситуация…

  - Ну, не ужасная… но непростая.

 Брезгунов затушил сигарету и решительно вышел из комнаты. Через пару минут он вернулся со вскрытой пачкой пятитысячных купюр. Он снова сел в кресло, мысленно произвел расчет, потом отсчитал восемнадцать бумажек, выкладывая их веером на столик. Потом сунул пачку в карман спортивной куртки и посмотрел на Анатолия Михайловича:

  - Девяносто. Ну так?

 Бусыгин взглянул на деньги и сказал:

  - Фамилия стрелявшего – Горшков. Максим Горшков.

  - Кто?!

  - Максим Горшков.

  - Кто это?

  - Он работает кем-то вроде бригадира или менеджера в небольшой строительной фирмочке, здесь, в Старом Селе.

 Все были удивлены, даже Артем, погруженный то в свои размышления о солнце, то о женщине, которая сидела перед ним, - подумать только! – матери Алевтины! – даже он был удивлен. Хотя чему же еще, казалось бы, он мог бы сегодня удивиться?

  - Нет, все-таки… Кто это и зачем он в меня стрелял?

  - Ну, если по порядку… За дачей Веренициных, - показал он на Артема, - и за домом их соседки стоит дом Николая Глухова, - владельца лесопилки. Его сын приехал в тот вечер, скажем так, с друзьями на охоту. В настоящее время он служит в армии. Знаете заброшенную часть? Вот в ней. Чтобы сын служил рядом с домом, да еще в комфортных условиях, Глухов старший договорился с нужными людьми. Он слегка поддержал их материально, устраивал выезды на природу, на охоту, бани-сауны время от времени. Горшков – один из них. Раньше он служил в этой части. Потом она была расформирована, то есть наполовину переведена в Читинскую область. Здесь осталось небольшое подразделение занятое чем-то вроде утилизации того, что осталось. Горшков остался здесь, сохранил связи в части и приобрел – в военкомате.