Брат Томас

— Я этого и не утверждаю. Более того, он, возможно, искренне верит, что своей работой смиренно ищет путь к Богу.

Уже без шипения дверь с надписью «Во веки веков» скользнула в стену, и мы вошли в помещение диаметром в тридцать футов, по центру которого на персидском ковре цвета красного вина стояли четыре кресла и четыре торшера. На этот раз горели три.

Брат Джон, в рясе и наплечнике, с капюшоном, откинутым с головы, ждал в одном из трех кресел, около которых горели торшеры.

Глава 50

В уюте медового цвета, окруженные темнотой, укутавшей большую часть круглой комнаты, Романович и я сели в два кресла, которые со всей определенностью предназначались для нас.

Столики у кресел, где обычно стояли красные тарелки с теплыми пирожными, пустовали. Наверное, в силу занятости брат Джон не успел их испечь. Взгляд его фиолетовых, под тяжелыми веками глаз оставался таким же пронзительным, но я не видел в нем ни подозрительности, ни враждебности. И улыбка была теплой, как и голос:

— Сегодня я почему-то очень устал и временами даже испытываю легкую депрессию.

Романович посмотрел на меня.

— Это интересно.

— Я рад, что ты пришел, Одд Томас, — продолжил брат Джон. — Твои визиты взбадривают меня.

— Сэр, иногда мне кажется, что я очень уж назойлив.

Брат Джон кивнул Романовичу.

— И вы, наш гость из Индианаполиса… я видел вас раз или два, на расстоянии, и не имел удовольствия поговорить с вами.

— Теперь имеете, доктор Хайнман.

Брат Джон протестующе поднял руку:

— Мистер Романович, я уже не тот человек. Я всего лишь Джон или брат Джон.

— Вот и я всего лишь агент Романович Агентства национальной безопасности, — и сын наемного убийцы протянул брату Джону идентификационную карточку.

Вместо того чтобы наклониться вперед и взять ее, брат Джон повернулся ко мне:

— Он действительно агент, Одд Томас?

— Судя по всему, в этом больше правды, сэр, чем в утверждении, что он — библиотекарь.

— Мистер Романович, мнению Одда Томаса я доверяю больше, чем любому документу. Чему обязан такой честью?

Романович убрал карточку.

— У вас тут большая лаборатория, брат Джон.

— Скорее нет, чем да. Громадье, которое вы ощущаете, относится к масштабу работ, а не к размерам лаборатории.

— Но для обеспечения ее нормального функционирования вам нужно много людей.

— Только шесть братьев, которые прошли необходимую техническую подготовку. Я же работаю главным образом с компьютерами.

— Но иногда специалисты прилетают из Силиконовой долины на вертолетах.

— Да, мистер Романович. И я несколько удивлен тем, что АНБ интересует работа смиренного монаха, ищущего путь к Богу.

— Я сам — человек верующий, брат Джон. Меня заинтриговало известие о том, что вы разработали компьютерную модель, которая, по вашему убеждению, продемонстрировала вам самые глубокие, самые фундаментальные структуры реальности, находящиеся гораздо глубже слоя квантовой пены.

Брат Джон ответил после паузы:

— Как я понимаю, вам стали известны некоторые разговоры с моими бывшими коллегами, которые я позволил себе пару лет тому назад.

— Совершенно верно, брат Джон.

Монах нахмурился, вздохнул.

— Что ж, не могу их винить. В мире науки, где конкуренция очень сильна, нельзя ожидать, чтобы такая информация осталась в тайне.

— Так вы верите, что создали компьютерную модель, которая продемонстрировала вам самые фундаментальные глубины реальности?

— Я не просто в это верю, мистер Романович. Я знаю: эта модель полностью соответствует действительности.

— Какая, однако, убежденность.

— Чтобы избежать пристрастности, скажу, что не я создал эту модель. Мы ввели в компьютер всю информацию по квантовой теории и доказательства, подтверждающие эту теорию, позволив компьютеру создать модель безо всякого человеческого участия.

— Компьютеры — создания человеческих существ, — напомнил Романович, — поэтому человеческие пристрастия встроены в них.

— Меланхолия, с которой я сегодня борюсь, ни в коей степени не извиняет мои плохие манеры. Хочешь пирожных?

Мне показался существенным тот факт, что пирожные он предлагал только мне.

— Благодарю, сэр, но я оставляю место для двух кусков пирога после обеда.

— Возвращаясь к вашей убежденности, — вновь заговорил Романович, — как вы можете знать, что ваша модель правильная?

Лицо брата Джона просветлело. В голосе появилась благоговейная дрожь.

— Я на практике использовал результаты, полученные на основе моей модели… и сработало.

— И каковы результаты, полученные на основе вашей модели, брат Джон?

Ученый наклонился вперед.

— Под последним слоем очевидного хаоса вновь находится уровень порядка, и этот последний уровень порядка — мысль.

— Мысль?

— Вся материя, когда обнажается до самых корней, произрастает из базовой паутины, которая обладает всеми характеристиками мысленных волн.