Братья

Только шутка вышла боком.
Голося, взлетели птицы:
Лютый царь, стрелок жестокий,
Обернулся кобылицей!

Свита в крик, упало знамя,

А свирепая кобыла
Поскакала с жеребцами —
То рожала, то кормила.

Раз валялась в том же поле,

Под копытом череп стукнул…
Вмиг продолжилась недоля —
Лошадь стала злобной сукой.

Годом позже, вся в коросте,

Отлучив приплод пятнистый,
В поле выкопала кости —
Тут же стала мерзкой крысой!

Снова год прошёл по кругу.

Для крысят на прежнем месте
Голохвостая зверюга
Подбирала клочья шерсти…

И вернулся царь державы,

Поседевший, грязный, хворый,
Вместо почестей и славы
Трижды меченный позором!

…Кнут и дыбу за глаголы

О проклятье симурана
Повелением престола
Посулили горлопанам…

Но заткни-ка рот напеву!

В землю косточки погрузли,
А над ними встало древо,
А из древа вышли гусли.

И гласят всему народу,

И звенят крамольной былью
Про старинную невзгоду,
Про изорванные крылья.

Коготкович заглушил струны.

— Чем ответишь? — крикнул весело, зная: спел на славу.

Обе дружины снова посмотрели на Светела. Светел очнулся и с ужасом вспомнил: Обидные так и лежали не налаженные. Он вслепую бросился к саночкам.

— Станет ждать тебя воевода! — досадливо фыркнула Ильгра.

Сеггар застёгивал нащёчники. Будь Светел готов состязаться, может, нашёл бы предлог повременить. А так — нет.

— Наша взяла. До горы! — обрадовались коготковичи.

— Рано хвалитесь! Хар-р-га! — зарычала в ответ Царская.

Сеггар поправил кованый пояс, зашагал навстречу Потыке. Светел стоял с пылающими ушами, понимая, что впервые зрит истинного Неуступа. Какой «дядя Сеггар», пестовавший юных заменков? Толстый поддоспешный суконник, выпуклые «доски» брони, шлем с бармицей, росший прямо из плеч… Доспех, весивший, наверно, пуды, пугающе искажал телесную соразмерность. На Коготка надвигался железный утёс. Ни глаз, ни лица, ничего человеческого. Неуязвимый, неприступный. Мечтая о расправах с врагами, Светел даже не представлял их такими. А если…

Снедающий срам и тот отпустил. Лыко ли в строку оплошка ничтожного отрока, когда спорят вожди!

Ничего-то Светел пока не знал, не умел… Только рукавицы раздирать да пустой воздух дубасить…

…Сошлись. Поклонились, держа расстояние, когда ещё копьём не достать. Обнимутся после. Когда вызвонят друг другу славу по щитам, по шеломам, по серебрёным нарамкам.

— До горы! — взревели коготковичи.

— Хар-р-га! — ответила Царская.

— Эх! — блестела шальными глазами Ильгра. — То ли дело прежде бывало! Сойдёмся с кем переве́даться — только и утихнем, когда всяк молодечеством натешится и Небо натешит…

— Нынче не то.

— Чай вместе наниматься идём, а купец глянет — один руку нянчит, другой без зубов шепелявит, третий рожу исписанную несёт…

— Глянет, напугается, к Ялмаку отбежит.

Косохлёст ломко подал голос:

— Если кто плачет, будто дядя Сеггар всем в убыток нас с сестрой бережёт…

Кочерга отвесил молодому витязю подзатыльник:

— Умишка не нажил, так язык прикуси.

Светел вновь уловил тревожную недомолвку, касавшуюся заменков. Неволей вспомнилась Житая Росточь. Тётка Обороха, не знавшая, чем ещё напоследок потешить сыночка, обетованного котлу. И Лыкаш, сам не свой от страха и неизвестности. Он тоже тогда задирал то Сквару, то Светела, а губы знай тряслись…

…На застывшей реке, на поле воинской чести, огороженном двумя стенами молчаливого леса и двумя — оружных людей, затевалось соперничество стремнины и тверди, удали и упорства. Коготок вился, нападал с лёту, как скопа на лосося. Да вот лосось нынче был велик и непрост. Из тех, что выплывают в отвесно падающей струе. Измором не возьмёшь, врасплох не захватишь. Силой попрёшь — самого ловца утянет на дно!

«И я буду таким! И я…»

Потыка всё же изловчился сбить Сеггара.

Воткнул в снег копьё, взвился, грянул обоими валенками ему в щит! Как тут устоишь? Сеггару хватило бы проворства рубануть по ногам, но друга, вышедшего на любки, не калечат. Светел про себя охнул. Неуступ опрокинулся… но как! Назвать это падением не поворачивался язык. Доспехи лязгнули, сплачиваясь в кованый шар. Сеггар перекатился, толкнул землю коленом — и вот уже снова стоял, и тяжёлая рогатина смотрела Коготку в грудь. Проделай такое даже без лат, не выронив щита и оружия! Супротивника из виду не потеряв!