Братья

― Феникс, думаешь, их похитили и вернули в Тёмный мир? Пойдёшь туда снова? Тогда и я с тобой. Мне нужно найти Корри, нашего отца.

Я посмотрел на него с нескрываемым ужасом. Этот мальчишка ничего не боялся.

― Мика, ты сошёл с ума? Что ты собираешься делать? Я не знаю, как проводился обряд разделения души, мне вообще ни о чём подобном не известно. Это же чёрное колдовство, в Светлых мирах оно под запретом. У меня нет ни одной книги на эту тему, да и спросить не у кого. Хотя, подожди. Есть один человек. Я с ним давно знаком, сейчас он очень успешно изображает из себя медиума. Но подозреваю, когда-то Генри, так его зовут, занимался колдовством. Согласится ли он поговорить с нами об этом? Не уверен…

Мика хмыкнул.

― Положись на меня, Феникс. Я с ним так поговорю, куда он денется…

― Ты меня пугаешь, братишка! Нельзя же всё решать только силой. Подумай, что сейчас сказал бы Джек. Кстати, с ним всё в порядке, не волнуйся, и он на тебя не сердится.

Мика стоял, как в воду опущенный. У него был такой виноватый и несчастный вид, что я обнял его и потрепал по волосам так же, как обычно это делал Дани.

― Не переживай, теперь ты не один. Мы найдём способ справиться с заклинанием. У тебя же есть старший брат, ― сказал и сам себе удивился. Я не привык быть старшим, но мне нравилось, как смущённо улыбается Мика и смотрит на меня с надеждой, совсем как я ― на Дани… ― Прости, что не сказал тебе сразу, но теперь, думаю, можно это сделать: в ту страшную ночь я шёл за тобой, чтобы не дать моему младшему брату стать убийцей.

― Знаю, Феникс. Но ты опоздал, заклинание оказалось сильнее, я убивал, даже не соображая, что творю. Мне так жаль…

― Дослушай до конца. Я долго не знал, на что способен мой внутренний огонь, но в ту ночь понял, что в нём такого особенного… Первый раз, осматривая убитого тобой мага, случайно коснулся его сердца, и оно забилось. Маг остался жив. Это было сродни чуду. И как только это понял, помчался за тобой из последних сил. Короче, Мика, все маги ― живы, ты их не убил, потому что я ― неопоздал…

Сказал, мысленно отругав себя за привычку к излишней «театральности», а потом смущённо смотрел на растерянное лицо младшего брата, на слёзы, которые он, всхлипывая, как ребёнок, растирал по лицу, и прижал его к себе. В ответ Мика обнял меня. Так нас и застал прибежавший из аптеки Дани с пакетом в руках.

― Это чем вы оба занимаетесь? «Обнимашки» устроили, когда бедный ребёнок лежит без сознания. Совсем ты, птенчик, безголовый, одни глупости у тебя на уме.

― Не говори так о моём брате, а то не посмотрю, что у тебя есть когти и крылья, мне и кулаков хватит, чтобы научить тебя уважать других, ― Мика гневно взглянул на Дани.

Я охнул: вот только этого сейчас и не хватало! Приятно, конечно, что меня так рьяно защищают, только вот почему опять чувствую себя в роли младшего брата? С испугом посмотрел на Дани, но тот меня удивил: он добродушно рассмеялся и, потрепав и без того взлохмаченную голову Мики, сказал:

«Пожалуй, ты прав, Феникс, Мика ― наш с тобой брат, и мне нравится, что он такой боевой парнишка. Давай примем его в нашу команду, втроём нам будет легче со всем разобраться».

Я обрадовался, увидев, как Мика, вытер мокрый нос рукавом рубашки и улыбнулся ему в ответ. А потом они просто пожали друг другу руки. Мир был восстановлен. И я был бы по-настоящему счастлив, если бы не Роми, без сознания лежавший на моей кровати.

Дани достал лекарства и занялся Роми. Через полчаса тот открыл глаза, и я даже немного его покормил наспех приготовленной кашей. Но говорить мальчик не мог, а, может, и не хотел. У него был сильный шок, и мы решили пока не приставать к нему с расспросами.

Следующие два дня мы с Дани не отходили от Роми, поочерёдно сменяя друг друга. Мика как мог старался нам помогать, и мне постоянно приходилось придумывать ему поручения, чтобы он не чувствовал себя «не при делах». Открыто сказать мальчишке, что не могу ему полностью доверять, пока он находится под влиянием заклинания ― я не решился. Думаю, он и сам прекрасно это понимал.

А на третий день я обнаружил Роми сидящим рядом со мной в кресле, в котором нечаянно задремал. Его лохматая голова лежала на моём плече, личико было бледным и измученным.

― Роми! Очнулся, малыш! ― я растерялся, не зная, как себя вести. ― Ты очень голодный, наверное, давай что-нибудь приготовлю для тебя.

Роми не ответил, только кивнул. Я оставил его сидеть в кресле, а сам поспешил на кухню. Навстречу мне вышел Дани и всё понял по моему обрадованному лицу.

― Приготовь нам всем что-нибудь поесть, а я отнесу Роми в ванную, ему надо помыться.

Роми послушно выполнял всё, о чём мы его просили, ел с каким-то задумчиво-обречённым видом и молчал, не реагируя на любые попытки его разговорить. Дани хмурился. Он вывел меня в коридор, и я увидел, что его трясёт от волнения.

― В чём дело? Говори скорее, мне страшно уже от одного твоего вида!