Братья

Я перевернула еще одну страницу моей жизни. Ты знаешь, куда я направляюсь. Я чувствую это. Ты был очень занят, играя роль Будды, давая мне силы, чтобы я смогла наконец выбить дух из этого ненавистного толстого Чена. Разве ты не горд, что на сей раз я не убегаю и не прошу других защитить меня?

Теперь все позади. Я независимая женщина, не только в душе, но и в жизни. Я не только учусь в университете, оплачивая свое обучение, но вполне способна нанять няню для нашего сына, которого я привезла с собой. Деньги, хотя мне стыдно упоминать такое банальное слово, я получаю от издания моих мемуаров. На эти деньги я также снимаю небольшую квартиру за пределами университетского городка. Свой угол — это просто мечта. Я знаю, тебе бы понравилось. По правде говоря, твое отсутствие мне заменяет твой сын — какой он сейчас большой мальчик и как он счастлив жить в большом городе.

Благослови меня, всегда будь с нами, где бы мы ни путешествовали.

Суми

ГЛАВА 29

1980

ПЕКИН

Пекинский университет располагается в западной части столицы. Его архитектура очень походила на Запретный город, с его золотыми крышами, красной черепицей и каменными львами, охранявшими высеченный из камня вход. Было нечто скрытое в этом старом фасаде — нечто далекое от реальности, все еще грезящее о прославленном прошлом.

Я представил себе Конфуция сидящим на бамбуковой циновке, окруженного учениками, которые размышляли вместе с Учителем об актуальных в то время философских вопросах, заваривали чай и даже не подозревали о том, что проходят дни и века. Платой за обучение в те дни были кусочки сушеной свинины, а цели последователей заключались в том, что они проводили свою жизнь, скитаясь и распространяя правду, полученную от Учителя. Философия тех времен еще жила здесь — в гармонии со всем и в поклонении учителям. Без такой философии я не мог себе представить, как десять пар вонючих ног могут сосуществовать в тесной комнате общежития ночью, днем набиваться, как сардины, в лекционные залы и слушать почтенных беззубых профессоров, выкрикивающих те же самые лозунги, которые когда-то все орали на улицах.

— Я не могу больше выносить эти бесконечные лекции об эффективной коммунистической пропаганде, — заявила однажды Суми вскоре после нашего приезда, когда мы гуляли возле озера Веймина. — Предполагается, что я изучаю литературу, философию, иностранную и китайскую классику. Вместо этого все, что я делаю, — читаю пропагандистский материал в библиотеке.

— Ты слышала о клубе «Ядовитое дерево»? — спросил я. — Это секретный клуб, где его члены продают запрещенные книги.

— Правда? Давай присоединимся.

— Тебе необходимо продать одну или две книги, прежде чем ты сможешь присоединиться к запретному направлению.

— Ты знаешь, у меня есть одна такая, — сказала Суми улыбаясь.

— Правильно. «Сирота».

Той ночью я повел ее на лесистый холм за городком. Круглая луна озаряла лучами плотную листву, и освежающий бриз заставлял листья танцевать. На поляне дюжина молодых людей слушали флейтиста, игравшего на бамбуковой флейте старинную мелодию, как нельзя лучше подходившую к настроению лунной ночи.

Суми и я сели на краю поляны. На траве стояли кружки пива. Я был удивлен тем, как много пили студенты: и парни и девушки. Они тайно проносили пиво в пропахнувшие общежития, воровали его в кафетериях — небольшое преступление, если поймают, — и часто танцевали пьяными на столах. Они пили пиво на дни рождения, во время каникул, а большинство из них — по любому поводу и без повода.

Музыка прекратилась, и толпа громко загремела кружками, начались разговоры. Высокий парень подошел к нам и поприветствовал.

— Впервые здесь? Выпейте. Сейчас будут читать отрывок из «Анны Карениной».

— Мы хотим присоединиться к вам. Это Суми, первокурсница, специальность — литература, а я Тан Лон, студент первого курса юридического факультета.

— Фей-Фей, специальность — философия, старшекурсник. Я президент клуба «Ядовитое дерево». Очень рад, что встретил здесь вас обоих. — Он протянул руку. Суми и я одновременно сделали то же самое. Фей-Фей сначала пожал руку Суми, задержав ее дольше, чем необходимо.