Братья

Уже в терминале Рубен поменял билет, так как до него дошли слухи о свадьбе у него на родине. И прежде чем лететь в Лос-Анджелес, он решил побывать дома.

В Кировакан он приехал на такси, взяв его в Ереване. Чтобы водитель подождал его у церкви, Рубен пообещал ему месячную зарплату.

Мина стояла в свадебном платье у алтаря. Ее поза, когда она вынуждена была наклониться к своему коротышке-жениху под тяжестью реликвии, манера держать у груди свадебный букет, будто это рукоять меча, делала ее похожей на скелет из школьного кабинета биологии — одни лопатки да торчащие в сторону локти. Когда она засмеялась без видимой причины, Рубен подумал, что, быть может, Мина почувствовала запах дождя, который он привез с собой. Впрочем, кем он был, чтобы судить о том, как она выглядит в день своей свадьбы? Она была ему другом, девушкой, к которой он хотел бы испытывать добрые чувства. И вот теперь она смеялась. Рубен был рад, что смог приехать.

Когда в Париже они вышли из джаз-клуба, Акоп Акопян спросил, нет ли у Аво контактов с той девушкой, что выступала на турнире. Рубен ответил — вряд ли, если учесть ту информацию, которую ему удалось собрать в Штатах. Он также сказал о расставленных повсюду ловушках, в которые Аво рано или поздно попадется. Акопу Акопяну, судя по всему, понравился ответ Рубена, но сам он прекрасно понимал, что босс все равно поручит кому-нибудь проверить эту информацию — на всякий случай.

Так что Рубен решил лично показаться на свадьбе и проверить, не будет ли там Аво.

По окончании церемонии в церкви он посмотрел танец невесты и танцы вокруг нее. Он понимал, что нужно как-то предупредить Мину, чтобы та не вздумала помогать Аво, но никак не мог понять, как же это сделать. Не мог же он сказать ей, что согласился разыскать Аво, который пропал где-то в Америке. Поэтому он решил, что расскажет ей правду в самом болезненном варианте, и это наверняка разлучит Аво и Мину, а ему удастся не обмануть доверия Акопа Акопяна. Он смотрел на нее, и вдруг она узнала его. Когда Мина направилась в его сторону, у Рубена дрогнуло сердце. Он произнес короткую молитву о ниспослании ему смелости опровергнуть ложь, которую они с Аво рассказали ей о смерти Тиграна, однако мужества особо не прибавилось. Это было выше его сил — раскрыть свою роль (особенно свою роль) и роль Аво в этой истории. Но в последний момент его осенило, и он придумал новую историю, которая должна была навеки отвратить Мину от мысли увидеть Аво. Он сказал, что Аво пожалел, но не полюбил ее, и как только представилась возможность, бежал от нее. Аво никогда, добавил он, даже ни на секунду не любил ее. Поэтому и не приехал к ней на свадьбу.

Несмотря на то что именно Рубен, по слухам, был вдохновителем и организатором теракта в Орли, суд имел на этот счет свое мнение. На заседании третьего марта восемьдесят пятого года — спустя почти два года после трагедии — организатором теракта был признан напарник Рубена Варужан. А Рубен был признан всего лишь исполнителем, пешкой, который к тому же своим решением помог избежать взрыва самолета в воздухе. Благодаря принятому в последнюю минуту решению теракт осуществился лишь частично, и наказание Рубену было смягчено.

Варужана приговорили к пожизненному заключению в тюрьме особого режима на севере страны, а Рубен получил двадцатку во Флёри-Мерожи.

— Думаю, еще можно будет договориться, — сказал ему адвокат, но у Рубена в ушах звучало лишь одно слово — «пешка». Тигран как-то сказал ему, что человек часто полагает, будто он игральная кость, которая выбрасывает очки, а на самом деле он всего лишь пешка.

Месяц за месяцем Рубен продолжал худеть. Он не ел ничего, кроме хлеба, который считал безопасным для здоровья, хотя ему хотелось и мяса. И курить ему тоже хотелось, но алжирцы скупали весь табак, и сигарет было не найти.

Однажды он увидел одного из сокамерников, который курил во дворе. Как выяснилось, тот выиграл сигарету в нарды. Роль кубиков играл бумажный круг с цифрами, который нужно было вращать по два раза. Именно эта крутящаяся штука и привлекла внимание Рубена. Он не проронил ни слова, чтобы сесть играть: все получилось само собой.

Скоро он играл, едва представлялась такая возможность. Ему бросали вызов многие заключенные. Играли на продукты из ларька: конфеты, сигареты и — что было редкостью — банки с «Нутеллой». Рубен ничего не ел — весь свой выигрыш он делил между христианами.

В восемьдесят седьмом году, спустя четыре года после Орли и два — после вынесения приговора, Рубен уже не помнил звука своего голоса. Заключенные, которым надоели постоянные проигрыши, перестали играть с ним.

— Глянь-ка на эти облака, — когда-то сказал ему Чудак, прикрывая нос полотенцем. — Видишь зеленую каемку по краям? Это необычные облака. Это — химические резервуары. Закрой лицо, брат. Они пытаются лишить нас всех наших чувств. Они на это способны. Они способны на все.

Вращая диск с цифрами одной рукой, другой Рубен придерживал тряпочку, прикрывая нос.