Братья

— Деньги, во всяком случае, нормальные. Видишь ли, я мог бы и сам его разыскать, а деньги оставить себе. Но я знаю, что он тебе небезразличен, поэтому, думаю, ты сам решишь, сообщать этому парню, что его ищут, или нет.

Через витрину мне было хорошо видно, как Броу оплачивает счет. Он пожал руку молодому парню за кассой, и тот засмеялся. Где бы Броу ни оказывался, вокруг него тотчас же собирались люди, которые спрашивали, какого он роста, а еще — настоящая у него бровь или же нарисованная. Я обычно отгонял любопытных, охраняя его покой. Однако сам Броу никогда не уставал от внимания публики. Он всегда вступал в общение и старался сделать людям приятное. Это было плохо для «кайфабе», и я не раз выговаривал ему за такие вещи. Но ему нравилось общение с людьми, ему нравилось быть на виду. Через несколько лет он мог бы стать великим. Он мог бы стать великим на все времена.

Когда я вернулся с цветами в комнату, Мина красила старухе ногти. Она сказала, что старуха нашла меня весьма милым.

— Это что, действительно так?

— Она давно не видела мужчин.

— А может, синяки и ссадины улучшают мою внешность?

Я поинтересовался, кем приходится Мине эта женщина. Та объяснила, что это вдова ее бывшего тренера по нардам, Тиграна. Мне показалось, что у них более тесные отношения, и Мина объяснила, что эта женщина стала для нее и Галуста членом семьи после землетрясения. Быть может, я слишком расслабился, потому что спросил:

— А вы многих потеряли?

— Всех, — ответила Мина, подув старухе на ногти. — Мать Галуста, своих родителей, сестру, ее мужа и ее детей. Всех, кто жил в нашем доме. Это был самый высокий дом в Кировакане.

Она снова подула на лак.

Я долго не спускал глаз с телеэкрана. Когда я наконец взглянул на Мину, она уже заканчивала с ногтями. Цвет лака точно совпадал с цветом сумки на поясе Мины. Она сняла ее и положила на колени старухе. Потом не спеша вынула безделушки: монетки, жетоны, наконечники стрел — и положила все это в ногах кровати. А затем стала доставать игральные кубики. Один за одним. Она вынимала кубики и складывала их старухе в ладони. Их было много, очень много. Красный, черный, белый, желтый. Точечки тоже были разных цветов. Стекло, слоновая кость, нефрит. Их было куда больше, чем я мог бы подумать. Кубики вываливались на ладони старухе, на одеяло, они падали на пол и катились, подпрыгивая.

— Я обещала ей, — сказала Мина, — что найду их. Я не смогла. Зато вы смогли.

Последний поединок Броубитера прошел на глазах двухсот двадцати фанатов в Гринсборо-Колизеум-Комплекс в Северной Каролине. Встреча закончилась через десять минут тридцать три секунды победой над Таем Бона Виста Уилмингтоном. Победа досталась в основном из-за моего своевременного вмешательства, едва только отвернулся рефери, — в итоге дух Бона Виста был сломлен.

Под вопли аудитории и поток летящего с трибун мусора Броу посадил меня на плечи, и мы торжественно прошествовали до самого занавеса.

После парни решили расслабиться в баре отеля. Сидя в отдалении, я с некоторым удивлением, но больше с гордостью наблюдал за Броубитером. Он сосредоточил на себе внимание всей компании, сыпал шутками, парни смеялись, и было ощущение, что мой подопечный больше не новичок среди рестлеров. В какой-то момент он увидел меня и поднял стопку водки. Я ответил своим пивом. Это было нашим приветствием.

И прощанием.

Спустя некоторое время я уже лежал в своей постели, хотя вечеринка только набирала обороты. А спустя еще четыре или пять часов дверь в номер отворилась, и темноту прорезал поток света. Я лежал на боку и увидел, как на стене нарисовалась могучая тень.

— Бро… — раздался шепот. — Бро!

Но я притворился, что сплю. Всю ночь я притворялся.

Утром Броу встал раньше меня и пошел принимать душ. Как только он скрылся за занавеской, я крикнул ему:

— Доброе утро!

— Бро, ты вчера ушел, — сказал он сквозь шум воды. — Ты как, в порядке?

— Да так, немного расклеился. Что-то с животом.

Аво выключил воду и обмотался полотенцем. Как только он оделся, я попросил его сделать милость — слетать для меня в аптеку на углу.

— Вон там, — сказал я, доставая деньги. — А пока ты бегаешь, я успею принять душ и буду готов в путь.

— Конечно, — сказал он уверенно. — Конечно.

Аво ушел. Я причесался и собрал волосы в хвост. Я знал, что там, за углом у аптеки, его ждали. И знал, что больше никогда не увижу его.

Затем я умылся. Собрал вещи. И только тогда около его кровати увидел сумку-кошелек. Расстегивая молнию, я ожидал найти там деньги, заработанные им за два года. Но в сумке лежали лишь триста баксов да куча дурацких безделушек.

Я оставил чаевые горничной, спустился вниз и попросил расчет.

— А как же ваш друг? — удивился клерк за стойкой.

Я попробовал затянуть красную сумку на поясе, но для этого мне потребовалось два раза обернуть ремешок.

— А это мой брат, — ответил я. — Вот хотите верьте, хотите нет. Да, мы не очень-то похожи друг на друга. Он ждет меня в машине.