Братья

Мина, вскочив со стула, крепко треснулась бедром о край стола (синяк не сходил потом месяца полтора). Она схватилась за ушибленное место, а другой рукой за подбородок. В ее крике слышались подступающие слезы, словно раскаты грома перед дождем.

— У меня есть к вам разговор, учитель, и я не могу больше ждать, а этот дебил-переросток постоянно меня перебивает!

— Может быть, ты не расслышала, что я говорил про железы, — сказал Аво, — но дело в том, что я не переросток.

— Ладно, Мина-джан, скажи нам, о чем таком важном ты хотела сообщить?

Но едва Мина раскрыла рот, как ей на глаза попалась та самая книга, поблескивавшая золотым обрезом страниц. Она поняла, что книгу подсунул Рубен, а Аво просто отвлек ее своими глупыми речами.

— Так что же? — вопросил Тигран.

Мина оглянулась, словно искала хоть какое-то оправдание своего порыва. Она с облегчением посмотрела на Аво, а его сердце усиленно заколотилось в груди. Сердце дебила-переростка…

— Она имеет в виду, — пояснил Аво Тиграну, — что не может сосредоточиться на игре, когда я нахожусь рядом.

В комнате раздался дружный смех.

— И вот еще что. Дело не только в моем росте. Тут еще и мои карие глаза, и сросшиеся брови, и мои медвежьи лапы, которые вы, смертные, по ошибке именуете руками. Так что мне нужно уйти отсюда, пожалуй. Вы только гляньте на нее — она же просто одержимая!

Смех не прекращался. Даже Тигран натянул свою шляпу на глаза и, качая головой, что-то насмешливо пробормотал себе под нос.

Мина взглянула на Аво с выражением ненависти и одновременно признательности. Что же до Рубена, то тот сидел на своем месте, смиренно ожидая начала занятий.

— Все в порядке, я ухожу, — сказал Аво, сгибаясь, чтобы пройти в дверь. — Я не вернусь, так что можешь спокойно сконцентрироваться на игре, Мина-джан! Помни: удача и стратегия! Всем до свидания! До свидания!

Все же иногда дождь переставал. В один из таких редких солнечных дней у фонтана на площади скрипнул тормозами белый автобус с бледно-голубой крышей. Сидевший в тени памятника Кирову Аво увидел в окне Мину, которая по привычке подпирала рукой подбородок. Она вышла из автобуса и направилась по улице Московяна, зажав под мышкой лакированную доску для игры в нарды. Около школы девочка остановилась поболтать с подругой, и Аво заметил, что она смеется. Мина буквально согнулась от смеха, и доска в ее руках засверкала в солнечных лучах так ярко, что он не удержался и чихнул. Потом он увидел, что Мина смотрит на него, и помахал ей рукой. Мина махнула ему в ответ.

— Вот мне интересно, — подал голос Рубен, напомнив Аво о своем присутствии, — вот что такого могло произойти между ней и учителем, что он отдал книгу именно ей? Объясни мне, а?

— Может быть, потому, что она играет лучше тебя? — предположил Аво.

— Да нет, — помотал головой Рубен. — Но ты знаешь, я еще не видел более удачливых игроков, чем она.

Рубен снова уткнулся в книгу на русском языке о геноциде. Он не переставая говорил о ней, превознося российскую помощь беженцам. Книга была перечитана им вдоль и поперек, так что Рубен мог свободно вести разговоры на какие угодно темы, даже не отрываясь от текста.

— Не знаю, как так получается, — продолжал он, — но мне кажется, что кости всегда выбрасывают ту самую комбинацию, которая ей нужна.

Он перевернул страницу.

— А тот, кому везет, может принести неудачу тем, кто его окружает.

Аво ничего не ответил и вернулся к своей книге. Ованес Туманян, сын священника, по его мнению, был чересчур религиозен, но время от времени в его стихотворениях сквозила мысль, которую можно было бы выразить словами: «Приходи иногда взглянуть на мою могилу, друг», — то есть об искренней и крепкой дружбе. Эта мысль ему нравилась.

Рубен отправился в туалет в здание, где размещалось управление по переписи населения, и вдруг рядом раздался голос:

— Я даже не знаю, бываешь ли ты когда-нибудь один.

Перед Аво стояла Мина. Он повернул голову — маленькая фигурка Рубена поднималась по ступенькам. Брат то и дело снимал очки и проверял стекла на предмет пятен.

— Да он ненадолго, — сказал Аво и рассмеялся. — Даже странно, какой короткий у нас с ним поводок.

— И кто же собака, а кто хозяин? — спросила Мина, перекладывая доску в другую руку.

— Да мы по очереди.

Хоть Мина и не присела рядом, по ней было заметно, что ей очень хотелось этого.

— Нет, я не могу сказать, что не люблю Рубена. Просто я каждый день вижу его на занятиях. А вот тебя почти никогда, — сказала она.

— Да ну? — удивился Аво. — Меня, вообще-то, трудно не заметить.

Мина достала игральную кость и кинула ее Аво в лоб.

— Да, действительно. Даже промахнуться трудно.

— А у тебя есть чувство юмора. Даже побольше, чем у меня. Ты точно родом из Кировакана?

— Мы тут не такие унылые, как Рубен, — сказала Мина.

— Он немного странный, но мне это даже нравится. Тем более он мой брат. Что тут еще скажешь?