Братья

Дня через три, посмотрев отснятый материал, Владик со слезами на глазах выбросил из фильма все свои «шедевры»: летящие деревья, падающие крыши и длинные проходы. Остались смешные и нелепые кадры: какой-то малыш, ковыряющий в носу, Бегемот, удирающий с физзарядки, Кит, почему-то стоящий на голове и дрыгающий ногами, груда грязных тарелок в столовой. Все это казалось глупостью, не стоящей внимания, но Аркашка стал с жаром убеждать Владика, что фильм все-таки получился, хотя и не в духе Филлини, зато в духе комедий Гайдая!

— Это только кажется, что не получилось! — кричал Бегемот. — Чует мое сердце: тут песня нужна! Чтоб серьезная была и в то же время смешная! И чтоб все в ней было, вся наша жизнь!

— Где же ты такую песню возьмешь? — думая о своем, без всякого интереса спросил Владик.

— Сами сочиним, — уверенно сказал Кит.

— Как это сами? — не понял Владик.

— А так! — сказал Бегемот. — Начнем хотя бы с названия фильма: «Детский дом». Вот тебе и первая строчка!

— Ничего себе строчка! — засмеялся Владик. — Да таких строчек на каждом углу, прямо на стенках, столько напечатано, что и сочинять ничего не надо: продовольственный магазин, парикмахерская! Нет, Аркашка, стихи — это совсем другое. «Послушайте! Ведь если звезды зажигают…»

— Маяковского и я знаю, — перебил его Аркашка. — ты бы еще Пушкина вспомнил: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный!» Это же шедевры. А для песни шедевры не требуются. Бом! Бом! Бом! Тара-та-ра-ди-ди-ди! Бом! Бом! Бом! — пропел он, постукивая костяшками пальцев по крышке стола. — Детский дом! И где бы мы ни были. Детский дом! И где бы мы ни плыли. Детский дом!

Аркашка долго мучился с первыми строчками. Получалась какая-то глупость. Кто, куда и зачем плывет — неизвестно.

— Бегамотик, сказала Светка, — а что если спеть так: «Детский дом! И где бы мы ни будем, детский дом, тебя мы не забудем, детский дом!»

— Ты по ночам нам снишься, детский дом! — неожиданно добавил Кит, и все засмеялись.

— Ой, ребята, какие мы все молодцы, — тихо-тихо сказала Светка.

Прежде сочинять первый куплет будущей песни решили еще раз просмотреть весь фильм.

— Все ясно! — закричал Аркашка. — Сначала идет панорама города, потом детского дома! Значит, первые строчки будут такие:

Городок наш невелик,
Детский дом там в нем стоит!

— Ребятишек полный дом! — добавила раскрасневшаяся Светка.

— Дружно, весело живем! — выкрикнул Кит, и все опять засмеялись. Уж очень Кит настаивал на дружбе и веселье.

Дальше пошло легче. Когда на экране появилась чья-то заспанная фигура, родились такие строчки:

Просыпаюсь ровно в семь,
Одеваюсь не совсем!

На кадр, где Бегемот удирает с физзарядки, а Кит стоит на голове и дрыгает ногами:

На зарядку я плетусь,
Завтракать бегом несусь!

Последний куплет появился на свет почти мгновенно:

Вкусно мы всегда едим,
Поваров благодарим.
Но в последующий час
Разыщи, попробуй нас!

Песню тут же разучили, спели несколько раз и записали на диск. Так был спасен фильм. Через час после премьеры фильма песню распевал весь детдом:

Детский дом!
И где бы мы ни будем, —
Детский дом!
Тебя мы не забудем,
Детский дом!
Ты по ночам нам снишься,
Детский дом!

Все говорили о песне — о фильме никто и не вспомнил.

«Катитесь вы со своими фильмами, — думал Владик, — проживу и без вас! Подумаешь, фильмы!»

Он долго в одиночестве бродил по городу, от нечего делать заглянул в промтоварный магазин. Сумочку эту заметил сразу, она торчала углом из потертой хозяйственной кошелки. В магазине было людно, и на широком канцелярском столе, у входа в отдел, как это бывает в деревнях и маленьких, богом забытых, городках, стояли сетки с продуктами, портфели, даже новый чемодан с блестящими замочками, но его внимание привлекла именно эта сумочка.

«Разиня, — подумал он о хозяйке, — кто же так оставляет деньги? Тут и не хочешь, а стянешь».

Потолкался у прилавков и сам не заметил, как вновь оказался у стола с сумочкой.

«На черта она мне сдалась, — сдерживал он себя, — может, и нет в ней ничего? А если есть? Тогда Светку можно целый месяц в кино водить и на шоколад хватит. Ведь никто даже не спросил тогда, на какие шиши я вином Бегемотика с Китом угощал. Так и теперь. Кому какое дело, откуда у меня денежки заводятся! Может, от сырости. А чё? Ну и дурак ты, Владя! — вдруг сказал он сам себе. — Ведь загребут — и пикнуть не успеешь. На хрена тебе этот велосипед? Поиграл и будет. Дуй, Владя, отсюда и не оглядывайся!»

Он повернулся, чтобы уйти, но рука сама, помимо воли, потянулась к сумочке. Владик мгновенно вспотел. Оглянулся. Никто ничего не заметил. Стараясь не спешить, вышел, осторожно прикрыв дверь и быстро свернул за угол. Только оказавшись за квартал от магазина, на пустыре, немного успокоился, но пальцы дрожали, и сердце стучало часто-часто.