Братья Булгаковы. Том 3. Письма 1827–1834 гг.

Сестра графини Нессельроде Сверчкова очень опасна. Ей третьего дня вечером сделался удар, пустили кровь, приставляли моску, шпанские мухи, – все без пользы до вчерашнего вечера; тут немного показалось действия, но она все еще была в забытьи. Сейчас посылал, – все в том же положении; однажды только пришла в себя, узнала детей и свершила долг христианский. Бог милостив. Надежды доктора не имеют, но все в руках у Бога. Добродетельная, умная женщина, притом же трое малых детей остались бы сиротами. Больно сердцу и подумать об этом.

Константин. С.-Петербург, 8 марта 1834 года

Сверчкову хоронят завтра в церкви, что на Александровской фабрике, где положены ее отец и мать. Множество съезжается на панихиды утром и вечером, много бедных по ней плачут, много она делала добра. О ней всеобщее сожаление.

Константин. С.-Петербург, 12 марта 1834 года

Великий князь в субботу пил чай у Ольги и изволил пробыть от восьми до одиннадцати часов, впрочем, она тебе сама все опишет. Спасибо ей: по просьбе моей нашла удобность переговорить с его высочеством о Косте Зубкове и объяснить ему несчастное его положение и мои затруднения насчет его будущности. Просила его совета и покровительства, он обещал последнее и велел прислать ему записку, обещая его пристроить. Дай Бог, чтобы так и сделалось. Очень, очень я моей Ольге благодарен и за то, что взялась, и что умно все уладила. Авось, я скоро насчет него успокоюсь. Жаль несчастного мальчика. Я с первого дня его рождения привык его любить; все, что от меня зависело, для него сделал, но далее не в моей возможности было устроить его участь.

Здешнее дворянство дает праздник государю на Фоминой неделе, который будет стоить 100 000 рублей. Берут для этого дом Нарышкина и на дворе пристраивают большую залу для ужина. И я, имея здесь дачу, буду участвовать, чему я рад. Князь Василий Долгоруков главою всего, и, верно, будет достойно и дворянства, и дорогих гостей.

Константин. С.-Петербург, 16 марта 1834 года

Посылаю тебе вышедшее положение о мундирах, для тебя только, ибо хоть оно и напечатано, но еще не продается и не рассылается, на что нужно особенное повеление.

Для нас с тобою нет перемены, а многим и нашим придется спарывать карманы, например, моим помощникам.

Константин. С.-Петербург, 17 марта 1834 года

По указу о находившихся по герольдии много знакомых отставляются на основании существующих постановлений.

Тайный советник: князь Федор Голицын (не знаю, какой), Петр Иванович Юшков, Семен Щербинин, Леонтий Козловский. Действительный статский советник: Дмитрий Бантыш-Каменский, Николай Пражевский, Александр. Тургенев (но это, говорят, бывший губернатор), Василий Кочубей, Александр Равинский, Аполлон Майков.

4-й класс: Василий Путята, Петр Бибиков. Статский советник: князь Балыи, Александр Меликов, Алексей Муромцев, Варфоломей Боголюбов, Степан Мельгунов.

Константин. С.-Петербург, 19 марта 1834 года

Трагическое приключение Карцевой с прибавлениями: муж ее не убил, не обезобразил, а пугнул порядочно. По крайней мере, я так слышал от его знакомых. Головкин назначен куратором; но для этого не нужно ему жить в Харькове, а только иногда туда ездить.

Константин. С.-Петербург, 21 марта 1834 года

Скажу Вяземскому, чтобы он приготовился на прием мамзель Карл, только, я чаю, теперь ему не до нее будет. У него была прекрасная просительница, и он все приступал ко мне, чтобы узнать, где она живет. К тому же приехала Гайнфатер, которая и сама хороша и у которой сестра – большая красавица. Эта также поет, а за двумя певицами, хоть он и сам поэт, трудно волочиться.

Немец один, Шоль, подал мне проект, во время, когда нет сношений между двумя берегами, доставлять сумки с письмами. Секрета его не знаю, ибо не хотел его знать, но с ним сделал условие: если окажется проект удобным к исполнению, то получит награду. А как хорошо бы, кабы удалось: я давно о сем хлопочу.

Константин. С.-Петербург, 23 марта 1834 года

Хлопоты у меня с мундирами. Придется литографировать хоть воротники, чтобы разослать всем местам; благо, дозволено один год донашивать, так успеем распорядиться, но здешним надобно бы скорее одеться согласно с положением. Мой мундир был старенек, так надобно будет к празднику сшить новый.

Вчера я гулял пешком по Невскому: точно раут. С тех пор, что императрица там изволит гулять, весь город собирается. Мы встретили с нею императора. Сердце радуется, глядя, как толпа так за ними и следит.

От Воронцова получаю регулярно по два письма в неделю. Много они собрали денег для нуждающихся от неурожая. Наш князь Александр Николаевич собрал для них много денег. Где речь идет о добром деле и о вспомоществовании, то он всегда тут, всегда готов содействовать.