Братья Дуровы

предложил Беллингу снова выйти на манеж. Расчет оправдался. Вто¬

рой выход Тома снова сопровождался оглушительными криками:

«Браво, Август! Браво!»

Легенда гласит, что отныне он стал выступать в образе рыжего

коверного клоуна. Через несколько дней имя его было самым попу¬

лярным среди цирковых артистов Берлина. Уже никто не звал его

Беллингом, он стал Августом.

И, конечно, вскоре появилось множество подражателей. Они то¬

же надевали рыжие парики, делали себе красные носы, напялива¬

ли не по росту большие, мешковатые костюмы. И тоже имели успех.

Теперь без участия рыжего программа казалась неполной. Образ

рыжего стал варьироваться и совершенствоваться.

Джеймс Гюйон в парижском цирке Медрано создал своего рыжего.

Это был не простофиля-увалень Тома Беллинга, а ловкий мим со

смешными манерами и уморительными гримасами. Гюйон проде¬

лывал такой трюк: становился на голову и в этом положении по¬

ворачивался вокруг своей оси. Затем, вскочив на ноги, брал свою

непомерной длины губу и закрывал ею нос. Необычайная подвиж¬

ность губы позволяла ему превращать лицо в маску с выражением

сатанинской насмешливости и жестокой веселости.

Вскоре Уильям Бридж создал новый тип рыжего — изысканного

щеголя. Он выходил на арену в безукоризненно сшитом костюме с

высоким воротничком, подпиравшим шею. Это был строгий на вид

джентльмен, на лице которого не появлялось и тени улыбки.

] Но даже возле такого рыжего клоун с белым лицом выглядел

аристократом. Он умно и тонко направлял его поступки, помогал

глубже и ярче раскрывать их смешную сущность. Белый клоун при

этом должен был оставаться превосходным комиком, чтобы успешно

противостоять своему партнеру-сопернику.

Постепено рыжий и белый начали вести шуточные диалоги, но

и при этом трюки составляли главную сущность их сцен.

Однако некоторые сцены все ближе смыкались с театральным

представлением. Они привлекали юмором, легкой шутливостью. Сце¬

на «До, ми, соль» была остроумной пародией на дисгармоничную му¬

зыку. Сюжет ее требовал от исполнителей исключительной акроба¬

тической ловкости. По ходу действия строптивые оркестранты, не

прекращая играть, набрасывались на своего дирижера. В стреми¬

тельной потасовке они давали друг другу тумаки, оплеухи, срывали

парики, колотили по головам скрипками. Хотя инструменты то и

дело взлетали в воздух, музыка продолжала звучать в неистовом

темпе и дирижер оставался стоять за пультом. И даже когда свире¬

пые музыканты привязывали к ногам маэстро канат и изо всех сил

его тянули, невозмутимый дирижер по-прежнему раскланивался с

публикой и продолжал вести свой буйный оркестр.

Но были и мрачные номера, которые даже у публики, привык¬

шей ко всяким ужасам, вызывали страх и поднимали волосы ды¬

бом. В цирковом представлении «Пьеро — слуга смерти» столяр

Пьеро изготовлял дубовые гробы с многообещающей надписью:

«Я обит глазетом». Расторопный Пьеро в поисках покупателей уби¬

вал своих клиентов и обращался к публике: «Ведь я говорил, что

им нужен гроб». Этот кладбищенский юмор должен был вызывать

смех. В другом представлении Пьеро саблей убивал на улице старьев¬

щика, чтобы завладеть его товаром. Убийца прятал труп, однако

призрак жертвы, завернувшись в саван с торчащей в груди саблей,

возникал перед Пьеро и вещал замогильным голосом: «Старье по¬

купаем!»

Даже эти немногочисленные примеры позволяют судить о мно¬

гообразии клоунады во второй половине прошлого века. Стоит на¬

помнить такую выразительную цифру: в труппе лондонского цирка

того времени было около тридцати клоунов. Легко представить, ка¬

кое место они занимали в цирковой программе. Номера их отвечали

вкусам и требованиям самой разнородной публики. Это порождало

жестокое соревнование, в котором каждый артист боролся за свое

признание и успех, стремился совершенствовать себя и собственное

искусство.

Анатолий Дуров никогда не скрывал — он искал славу. А она то

приближалась к нему, то удалялась, исчезала, затем снова станови¬

лась близкой. Слава сама пришла к нему, когда он был уже близок

к отчаянию.

...Скопин — уездный городок Рязанской губернии. Обитатели его

не избалованы культурными развлечениями. Правда, есть несколько

клубов, где горожане коротают досуг за картами, водкой или устра¬

ивают благотворительные концерты с «живыми картинами».

Однако обычно полные залы благородного собрания, общества

трезвости, вольной пожарной дружины, кружка любителей сцены

опустели, когда в городе начались гастроли Анатолия Дурова.

Имя его еще ничего не говорило обывателям. Что же привлекло