Братья Дуровы

Известный режиссер народных развлечений А. Я. Алексеев-Яковлев вспоминал, как веселился Дуров на масленичных гуляниях в Петербурге. Гуляния эти обычно бывали на Царицыном лугу (теперь площадь Марсового поля).

Стоит подробнее описать это любопытное место, тем более что оно непосредственно связано с рассказом Алексеева-Яковлева.

На Царицыном лугу теснятся выстроенные на скорую руку дощатые балаганы, театры, театрики, карусели, горы для катания, трактиры, киоски, палатки, прочие развлекательные торговые и питейные заведения.

Вот вывеска аршинными буквами приглашает пить пиво завода «Бавария». Люди толкутся у поставленной прямо на землю сорокаведерной бочки с простой, лаконичной надписью: «Эко пиво!» Не успевают закрываться двери за посетителями трактиров, чайных с продажей горячительных напитков.

Толпится народ возле балагана с тройным названием — «Театр, цирк, зверинец». Здесь показывает свою силу «девица-геркулес», что красуется на афише в ярком сарафане с трехпудовой гирей в каждой руке.

Рядом, с рауса другого балагана зазывает дед:

«А вот, господа, разыгрывается лотерея: воловий хвост да два филея!.. Еще разыгрываются часы о двенадцати камнях да на трех кирпичах, из Неметчины привезены на дровнях! Еще разыгрывается чайник без крышки, без дна — только ручка одна! Настоящий китайский фарфор! Был выкинут на двор, а я подобрал, да так разумею, что можно и фарфор разыграть в лотерею! Ну, ребята налетайте — мои билеты раскупайте!»

За балаганом — карусель, за ней «самокат» — двухъярусная карусель, и опять балаган с дедом-балагуром на раусе. Нет, не счесть всех соблазнительных развлечений на Царицыном лугу!

Но, пожалуй, самое интересное — народный театр В. Малафеева. Удивительный театр! Чего только он не показывает! На любой лад и вкус: русские оперы— «Аскольдова могила», «Рогнеда»; инсценировки былин и сказок — «Илья Муромец», «Добрыня Никитич», «Садко», «Кащей Бессмертный»; инсценированные романы Жюля Верна— «Вокруг Света в 80 дней», «Дети капитана Гранта»; обозрения— «Тайна Петербурга», «Путешествие в Москву»; пантомимы на исторические, военные, патриотические, комедийные темы — «Переход Суворова через Альпы», «1812 год», «Велизарий — римский полководец», «Кавказский пленник», «Снегурочка», «Проказы арлекина», «Веселая кутерьма» и много, много других занимательных вещей.

Репертуар театра В. Малафеева разнообразен, меняется часто. На подмостках его выступают крестьяне-рожечники из Владимирской губернии. Мужички-бородачи в лаптях и онучах, на своих берестяных рожках играют затейливые, как тонкие кружева, мелодии, которые в старину на пирах играли да пели великие искусники — русские скоморохи. Через века пронес и бережно сохранил народ эти изумительные мелодии.

Здесь же пленяет виртуозной игрой Петр Невский — создатель хроматической «невской» гармони. Подпоясавшись фартуком, он выходит в облике продавца игрушек. Игрушки его не простые, с хитрым намеком: купцу — весы, подрядчику — железная дорога, барыньке — смазливый деревянный гусар.

«Игрушки, игрушки славные, занятные и забавные! — поет-приговаривает Петр Невский. — Есть прехитрые игрушки позабавиться от скуки!..»

Клоуны Дементий Лавров и Николай Филиппов — неизменные любимцы посетителей народного театра Малафеева. Однако даже их затмевает соло-клоун, который в специально выпущенной афише возвещает о себе:

Для петербуржцев я стараюсь
Всегда новинки припасать…
И к Малафееву являюсь
С фурорной новостью опять.
Что интересно представленье,
В том поручиться я готов;
Всех приведу я в изумленье
Войною кур и петухов.
Мои войска хоть и крылаты,
Врагов стреляют, режут, бьют;
Здесь петухи мои солдаты,
И куры лезут на редут.
Среди такого мы сраженья
Немало выкинем колен,
И петербуржцев, без сомненья,
Возьму с таким я войском в плен.—

Анатолий Дуров.

Не следует думать, что автор анонса беспомощен в стихосложении. Вирши его нарочито неуклюжи, зато доступны и броски. Зрители народного театра не пройдут мимо такого рифмованного извещения.

В день выступления Анатолия Дурова театр Малафеева до отказа был полон. Те, кому не достались билеты, «прорвали шлюзы» контролеров и заняли стоячие места в проходах.

Пора начинать представление. Оркестр приготовился играть торжественную увертюру перед выходом того, кто обещал изумить всех «фурорной новостью». Однако узнать ее пришлось не публике, а режиссеру Алексееву-Яковлеву.

— Дуров пропал… исчез! — испуганно сообщил помощник режиссера.

— Как исчез? Полчаса назад он был в артистической уборной, говорил со мной…

— Оставил свой чемодан с костюмами и… пропал. Говорят, за ним заехал высокий, полный господин в шубе.

— Наверно, Варламов… дядя Костя хоть кого увлечет.