Братья и сестры в реестре

Расщеплённого надвое Олега втиснуло в одну матрицу практически без последствий для организма и психики. Если бы псевдокопии оказались географически ближе друг к другу, полис получил бы на своей территории взрыв в десятки раз сильнее атомного.

Потому что Нулевое, самое главное правило гипнопроходства, гласит:

«Перемещаясь во времени, гипнопроходец не оставляет свою копию в прошлом и не способен встретиться с самим собой в будущем. В метрике мироздания он всегда остаётся одним-единственным существом».

Кап. Кап. Кап. Кап

Кап.

Кап.

Кап.

Кап.

Мерное негромкое капанье не вполне исправного крана (господи, да поменяйте уже прокладку) сводило Олега с ума. Он по-прежнему находился в одноместной камере, достаточно уютной, чтобы омерзеть вдвойне. Нары из покрашенного в белый металла. Серая дверь с зарешёченным окошком, заклепками по периметру и лотком для подачи пищи.

Высокое зарешеченное окно. Две полки для бытовых принадлежностей под ним. Двухцветные (серо-синий плюс жёлтый) стены, облицованные пластиком. Почему-то Олег был уверен, что это покрытие совершенно не горючее. Наконец, столик, похожий на плацкартный. Складной. Вот и вся обстановка. Хотя нет. Есть еще рукомойник с его неисправным…

Кап.

Кап.

Кап.

Кап.

…краном. Вот ведь китайская пытка! Забавно, что местное заведение называется «Домом терпимости УКСИН79». Олег представил себе эту матушку борделя – Ксин. Почему-то ему показалось, что это китаянка или кореянка лет пятидесяти, толстая, в массивных роговых очках, да ещё и с ветвистым варикозом на тумбах-ногах. Наверное, она держит своих девиц в ежовых рукавицах. А если в них захочется почесаться? Быть беде и большой крови!

Олег почувствовал, что сходит с ума.

Капли продолжали разбиваться о рукомойник. Поначалу гип спасался тем, что на ритм капели наложил непритязательную мелодию, которую чуть фальшиво принялся напевать. Откуда пришли нужные слова? Кто знает:

Из костей мерзавца

Так же вымывается кальций.

Так какая меж ними разница,

Между праведником и задницей?

Потом запел громко, даже заорал, но быстро сорвал голос. В такой идиотской обстановке даже общие с сестрой воспоминания – которыми последний год Олег то ли спасался, то ли еще глубже погружал себя, рискуя захлебнуться, в перманентную депрессию, – превращались в безумный фарс.

Отчаянье от чаяний тошнило.

И каждый день ступал по прожитым чуть ранее.

Собачьим салом обращалось мыло

И каждый взгляд вонял коротким замыканием.

Кап.

Кап.

Кап.

Кап.

В голове уже не впервые брезжила, стремясь оформиться и родиться какая-то важная мысль. Она терзала и щекотала его. Узник посмотрел в свой череп, как в замочную скважину – но тень озарения скрылась в самом тёмном углу. Боже, если бы только не болела голова. Если бы не капало. Он бы понял.

Олег сжал ладонями готовую расколоться голову. Эта мерзкая сука – Элиса. Она наверняка знает, где спрятана его сестра. Знает да не говорит. Потому что привыкла доить «козявок», «муравьишек» и «котиков» до дна. Пока юниты способны приносить пользу. А потом выбрасывает пустые оболочки на свалку, где они быстро завершают свой путь в героиновой блевотине или одинокой белой горячке.

Но он не такой. Он еще поборется!

Когда за зарешеченным окошком стемнело, кран вдруг перестал капать.

И вот отупевший от дневного лежания в камере, Олег ночью не стал никуда перемещаться, а просто вырубился. И во сне докопался до реального способа спасти Алину. Ему снилось что-то смутное, напоённое запахами апельсинов и мяты, играющее светом и тенями. Неспокойное и текучее.

Потный, он сел на нарах и хлопнул себя по лбу: ну какой же непроходимый дурак!

Он же теперь гип и может перенестись куда угодно!

В том числе и в то время, которое уже прожил.

***

Глава 15. Гиппокамп

Одно целое

80

Воронеж-2024, 28 августа

Это произошло накануне гибельного штурма элеватора, когда Олег Каспер, гип, потерял свою однояйцевую близняшку. Алину.

Был вечер, и полумрак лизал синими тенями главную комнату бабушкиной, а теперь олеговой квартиры. Причудливыми тенями извивались классики в книжном шкафу во всю стену – корешок корешка золочёнее, багровее и весомее. На одну из полок давил многотомными идеями матёрый человечище Ленин. Полку с ним делила еще одна глыба – Горький. И лишь пара книг легкомысленного графа Алексея Толстого пытались своим присутствием хотя бы немножко унять пафос. «Аэлита» и «Золотой ключик, или Приключения Буратино» – несерьёзный грузик на весах веков, верно?

Пахло апельсинами и мятными конфетами – любимыми лакомствами Алины, запас которых Олег обязательно держал дома.