Братья и сестры в реестре

Он задумчиво листал медиаграмму на голопланшете и думал, почему человек всегда наполовину торчит из реальности? Хороший – верхней половиной, плохой – нижней, то есть задницей и мудями. Да, бывают люди, полностью погружённые в реальность, но мы ведь не хотим такими стать, потому что люди эти – сумасшедшие.

Олег листал медиаграмму, постепенно клюя носом. Там повествовалось о том, что сенаторы от демпартии США призывают отменить в армии нормы физической подготовки, потому что могут пострадать карьеры женщин, трансгендеров, бодипозитивцев и чадосластцев, которые не отличаются отменным здоровьем. Гендерное равенство превыше всего, заявляет Густав Шмидке – сенатор и локомотив инициативы. Общеамериканский штаб ЛГБТК+ готов направить наблюдателей в войсковые части, чтобы проконтролировать соблюдение нового закона, который ещё даже не принят.

Сколько ж там набралось гендеров, подумал Олег. Наверное, уже миллион. Белое коренное население в шоке и протестует, кричала медиаграмма. Коренное население? Это индейцы что ли? Какие ж они белые?

Олегу почему-то вспомнился древний советский министр иностранных дел, Громыко что ли? какая рокочущая фамилия. Прямо говорящая. Его в США прозвали «Мистер Нет», потому что он ему было плевать на политес. Дядька свято бдил интересы молодого социалистического государства, то есть постоянно и решительно отказывался от предложений или угроз иностранных дипломатов. Олег в полусне вдруг заинтересовался: а что он, то есть Громыко, такой решительный и принципиальный, сказал старухе с косой, когда она постучалась в дверь? Привычное «нет», и она ему не поверила? Или в кои-то веки решил для разнообразия согласиться с предложением, от которого нельзя отказаться?

Брякнул дверной звонок.

Кто это?

Он пошлёпал открывать.

Оказалась Алина.

Боже, как он рад её видеть!

Сестра, как всегда стремительная, бросилась на него, излучая вечный аромат духов – Jo Malone “Wood Sage & Sea Salt”. Аромат ему даже нравился, потому что его любила Алина, а что в жизни выбирала она, то принимал и он – как неизбежное. И правильное.

Она оглядела его и поцеловала в щеку:

– Близбрат! Как же я соскучилась! У тебя всё хорошо?

– Вроде бы. Пока ни один из тараканов в моей голове не жаловался. И ни один не подал заявление на грин-карту.

– Шутник-самоучка! Ты не голоден? Что-то ты похудел!

Он засмеялся и вдруг схватил близняшку на руки, как невесту, и синхронно хохоча они прошли в зал.

Они смотрели дурацких комедиантов из стендап-шоу и заливисто смеялись.

Они ели пиццу, принесённую Алиной, и лица их вымазались в томатном соусе. Они стали похожи на клоунов. На парочку клоунов. На парочку слегка кровавых клоунов. Один с чуточку женственным красивым лицом, другая с точно таким же – но немного, по-подростковому, юношеским, по-мужскому чуть угловатым. Одинаковые разнополые лица под тридцать.

Олегу отчаянно не хватало сестры. Новый босс почему-то, может, и из вредности, назначил их по разным бригадам, хотя оба работали в одной и той же фирме промышленными альпинистами. Раньше были не разлей вода – что на работе, что дома. Теперь всё рабочее время они проводили в разлуке. Да и жили порознь.

Неужели мы отдаляемся, порой думал Олег со щемящей болью на открытом сердце.

И вот такие нечастые встречи хотя бы немного склеивали его треснувшее сердце.

– Мне почему-то кажется, что они – самые несчастные люди на свете, – вдруг посерьёзнел Олег и указал на очередного комедианта в ноутбуке, – Стендаперы. Они так глубоко в себе копаются, чтобы сочинять свои выступления, что наверное уже выкопали себя до донышка – как котлован. Только обычный котлован нужен, чтобы что-то построить… А что строить в этих людях? Они же сами себя выкопали до дна…

Алина повернулась к Олегу. Они лежали перед ноутбуком на животе и локтях.

– У тебя очень правильное настроение для того события, которое должно произойти, – сказала она.

Алина встала, сходила на кухню, откуда вернулась с ароматизированными салфетками. Торжественно вытерла лицо себе и брату. Близняшка почему-то любила всё одноразовое и ароматизированное.

И вдруг начала раздеваться – как солдат перед отбоем – методично и быстро, не теряя ни секунды.

А потом выключила свет.

Олег сел и непонимающе уставился на сестру:

– Что ты делаешь?

– То, что должно. Близбрат, времени почти не осталось. Мы с самого начала были с тобой практически одним целым. Почти. И сейчас должны стать действительно одним целым. Иначе – конец. Но мы еще успеваем, да, мы успеваем.

Она закончила раздеваться, оставшись нагой. Олег разглядел лёгкую гусиную кожу – на животе, груди, руках и ногах. Странно, он до сих пор не знал конфигурацию её обнажённого тела, а ведь она была самым близким человеком во всём мироздании. Вот родинка под правой грудью, которая немного тяжелее левой. Вот прыщик-жировичок на соске. Вот маленький V-образный шрамик под левой подмышкой – Алина в этот момент подняла руки, чтобы рассыпать волосы из-под резинки. Откуда этот шрам взялся? Олег не знал. Крохотная татуировка под неглубоким пупком. Он пригляделся: #exnihilonihilfit81. Что это значит?