Братья Львиное Сердце

– Юсси, – попросил я, – открой свою грудь и покажи, что у тебя там, под рубашкой.

Лицо Юсси стало белым как мел. Даже София с Хубертом не могли этого не заметить. И он положил руку на грудь, словно желая что-то защитить.

Некоторое время стояла тишина. Но затем Хуберт строго сказал:

– Юсси, сделай то, о чём просит мальчик!

София стояла молча, долго и неотрывно глядя на Юсси. Но он отвёл взгляд.

– Нам надо спешить, – повторил он.

– Не так уж нам надо спешить, – сказала она строго. – Ты подчиняешься мне, Юсси. Покажи мне свою грудь!

На Юсси страшно было смотреть. Он тяжело дышал, испуганный, остолбеневший, не зная, бежать ему прочь или оставаться. София подошла к нему. Но он оттолкнул её локтем. Этого ему делать не следовало. Крепко схватив Юсси, она разорвала его рубашку.

А под нею, на груди у Юсси, алело клеймо Катлы. Драконья голова, яркая, как кровь.

Тут София стала бледнее бледного.

– Предатель, – сказала она. – Будь ты проклят за зло, которое причинил долинам Нангиялы!

Юсси наконец воспрял духом. Со страшными проклятиями кинулся он к своей лошади. Но Хуберт был тут как тут и преградил ему путь. Тогда Юсси неистово заметался в поисках другого пути, чтобы ускользнуть. И вдруг он увидел лодку. Одним прыжком он очутился в ней, и, не успели София с Хубертом подбежать к берегу, как течение унесло лодку за пределы досягаемости.

Тогда Юсси засмеялся, смех его был мерзок и отвратителен.

– Я покараю тебя, София! – кричал он. – Когда я стану наместником Долины Вишен и вернусь, я жестоко покараю тебя!

«Несчастный ты дурень, никогда больше не попадёшь ты в Долину Вишен, – подумал я. – Ты попадёшь в водопад Кармафаллет».

Он попытался грести, но яростные волны швыряли лодку в затягивавшие её водовороты и неистово боролись друг с другом, пытаясь сокрушить её. Они вырвали вёсла у Юсси из рук. А тут подоспела пенистая, шипящая волна и опрокинула его в воду. Тогда я заплакал, желая ему спасения, несмотря на то что он был предателем. Но спасения для Юсси не было, я это знал. Это было так ужасно и так горестно – стоять в сумерках, и смотреть, и знать, что Юсси совершенно одинок и беспомощен в этих водоворотах. Один раз мы увидели, как он поднялся на гребень волны. Затем он снова погрузился в пучину. И больше мы его уже не видели.

Теперь почти стемнело. Теперь, когда Река Древних Рек подхватила Юсси и понесла его в водопад Кармафаллет.

15

В конце концов настал день битвы, которого все ждали. В тот день буря бушевала над Долиной Терновника так, что деревья клонились к земле и ломались. Но это, верно, была вовсе не та буря, которую имел в виду Урвар, говоря:

– Грянет буря свободы, она сокрушит насильников подобно тому, как она рушит и валит деревья. С грохотом промчится она, сметая всякое рабство на своём пути и возвращая нам наконец свободу!

Он сказал это на кухне Маттиаса. Туда тайно приходили люди, чтобы послушать и увидеть его. Да, они хотели видеть его и Юнатана.

– Вы оба – наше утешение и наша надежда, вы – всё, что у нас есть, – говорили они. И, крадучись, приходили по вечерам в Маттиасгорден, хотя знали, как это опасно.

– Потому что они хотят слушать о буре свободы, точь-в-точь как дети хотят слушать сказки, – объяснял Маттиас.

День битвы – единственное, о чём они думали и к чему стремились. Да и неудивительно. После бегства Урвара Тенгиль стал ещё более жестоким, чем прежде. Каждый день придумывал он всё новые и новые казни и муки для жителей Долины Терновника, поэтому они ещё неистовей, чем когда-либо, ненавидели его, а в долине ковали всё больше и больше мечей.

Из Долины Вишен являлось на помощь всё больше и больше борцов за свободу. У Софии и Хуберта были тайные военные лагеря в самых дальних лесных чащобах, у Эльфриды. Иногда по ночам София проходила подземным ходом в кухню Маттиаса, и они строили военные планы, она, Урвар и Юнатан.

Я лежал там и слушал, потому что спал я теперь на диване в кухне, ведь Урвару тоже нужно было укрываться в тайнике. И всякий раз, когда приходила София, она говорила:

– А, вот и мой спаситель! Я ведь не забыла поблагодарить тебя, Карл?

И тогда Урвар всякий раз повторял, что я герой Долины Терновника, я же думал о Юсси, лежавшем в тёмной воде, и был страшно опечален.

София заботилась также и о хлебе для Долины Терновника. Его переправляли из Долины Вишен по горным тропам и доставляли контрабандой через подземный ход. Маттиас расхаживал с заплечным мешком на спине и тайком разносил хлеб по дворам. Я не знал прежде, что люди могут стать такими счастливыми при виде маленького ломтика хлеба. Теперь я это видел, потому что сопровождал Маттиаса в его странствиях. И я видел, как мучились люди в долине, и слышал, как они говорят о дне битвы, они жаждали, чтобы день этот пришёл скорее.

Сам я страшился этого дня, но всё-таки уже почти мечтал о нём, да, и я тоже. Потому что невыносимо было только томиться в ожидании. А также и опасно, считал Юнатан.

– Нельзя так долго держать всё в тайне, – говорил он Урвару. – Наша мечта о свободе может быть уничтожена легче лёгкого.